Хаунд мотнул головой. Зуб, явно удивленный, подошел ближе.
– Господи, почему ты делаешь людей настолько тупыми? – поинтересовался Кулибин у гофры потолка. – Он второй, Хаунд… ты просто понюхай, неужели ты, с твоим носом, не почуял разницу?
Хаунд, смотря на калеку чересчур подозрительно, фыркнул, показав клыки.
– Основной бак – на нем просто прешь, используя двигатель. На втором, переключив распределение в карбюраторе, – летишь. Только не особо долго и аккуратно, иначе хана движку. Это как закись азота, только в баке – просто авиационное дерьмо, чистое, как пропердольки у младенца.
Хаунд, покосившись на него, залез внутрь «гончей», лязгнул замком на баке и принюхался. Вынырнул назад, сплюнул и хлебнул прихваченный с собой бурбон.
– Ты больной, Кулибин. – Мутант поморщился. – Натюрлих, совсем больной на всю свою голову. Как можно отличить одну вонь от другой?
– Ну, понятно… – протянул калека. – В общем, борода, ты понял фишку?
Хаунд кивнул. Допил пойло и кинул бутылку Зубу.
– Готовьте малыша.
– А ты куда?
Хаунд не ответил. Нажал на кнопку запуска двигателя, вслушался в ровно взявшийся мотор и тронулся, выкатываясь из ангара.
– Обалдеть, какие мы загадочные… – Кулибин сплюнул. – Ну, чего стоим? Надо работать, чую, завтра будет сложный день. Знаешь, чем пахнет у нас сложный день?
Зуб мотнул головой, проводив глазами стальной щит, закрывающий «гончую» сзади.
– Кровью, дерьмом из выпущенных кишок и еще раз кровью, просто гекалитрами кровищи.
Хаунд, выехав на кольцо, остановился. «Орднунг ист орднунг, и импровизацию у Птаха надо исправлять точностью оставшихся сегодняшних дел. А их, йа, немало, – размышлял он. – Куда мог отправиться жадный тупой Гарпун, не получив топлива у торгашей Товарной? Ни хрена не загадка: имеется в городе Самара такое место. И уж кто-кто, а рейдеры его точно знают. Порой даже участвуют в его защите, если просит хозяин.
Карно, король бензоколонки ТТУ на Фадеева, вот куда три этих альтернативно одаренных личности и отправились. Десяток километров, не больше. С полными баками добраться – не вопрос. Только спрятать “гончую”, не светить раньше времени.
Карно наплевать на чистоту генного материала, мутации и прочую хрень. Он бизнесмен, йа, ему все равно. Его запасов, сохраненных и восстановленных, хватило до прихода углеводородов из-за Рубежа».
А еще Хаунд подозревал существование прямой связи Карно с Петра Дубравой и тамошними химиками-коммунарами. Чем еще можно было объяснить сохранность и использование соляры и девяносто второго после двадцати лет, как не вмешательством этой чудесной науки?
Рейдеры, пользуясь его помощью, топливом и мехмастерскими со слесарями, выжившими вместе с хозяйством, не покушались на драгоценные цистерны, шедшие к нему из Кинеля. Наоборот, шли охраной, подхватывая два-три наливника у въезда со стороны Зубчаги. Даже поставили заново пост на месте бывшего ДПС. Так что там-то Гарпуну должны были залить бак в долг.
А вот если не солоно хлебавши у Птаха, тот отправился туда на «подсосе»… Было еще только одно место. Больница Семашко, на Вольской, и ее бывшая «травма». Вот туда-то Гарпун и отправился.