42

За последними событиями я и не подумала, что возвращение в Пресветлую будет триумфальным. Мы с Крейгом шли по коридорам на ковер к Извергу, а народ расступался перед нами и шептал-шелестел. От парадных ворот до дверей деканата я услышала кучу версий произошедшего: что Крейга утащило в туман из-за меня, что нас утащило вдвоем, что нас утащило по отдельности, и там мы случайно встретились, ну и последнее, самое прекрасное: что Крейг героически кинулся меня спасать от большой и чистой любви, разумеется. И хоть бы одна сволочь пересказывала правду!

Еще утром я думала, что самое сложное, что меня ждет в ближайшем будущем – это подобрать антидот. О, как я была не права! Самое сложное оказалось вырваться из лап Изверга. Декан вцепился в нас мертвой хваткой, заставляя раз за разом пересказывать одно и то же в прямой последовательности, в обратной, от моего лица, от лица Крейга, вместе, по отдельности, по очереди, что мы думаем по тому или этому поводу… Если в начале я надеялась прикинуться ветошью и отсидеться тихонько, пока Крейг будет вещать, то выходя из кабинета, я себя той самой ветошью ощущала.

– Кошмар, – простонала я, растирая виски, – он кем был за стенами академии? Дознавателем?

Алекс хмыкнул:

– Понимаешь, о том, кем был Изверг, пока не стал Извергом, говорить нельзя. Но если об этом сказать, то все сразу начинают догадываться.

– Ничего не понимаю, это что-то на аристократическом, – пробубнила я, даже не пытаясь вдуматься в суть.