Крейг улыбнулся.
– И это тоже. Но в основном потому, что в тебе есть какая-то неудержимая жажда жизни. Ты даже в таком беспросветном тумане умудряешься видеть свет.
– Это не от хорошей жизни, знаешь ли.
– Я понимаю.
Мы помолчали. Солнце уже прошло две трети небесного пути, и я начала немного переживать, не придется ли провести еще одну ночь на каком-нибудь образчике местной флоры.
– Идем? – нерешительно спросила я.
Крейг посмотрел на меня внимательным взглядом ярко-синих глаз, что на какое-то мгновение мне показалось, будто светлый хочет сказать что-то. Что-то очень важное. Очень личное. Такое, что можно сказать только в сердце Туманных чащ, чтобы сказанное навсегда осталось в этой молочной дымке.
Но маг промолчал. Он лишь кивнул, и мы зашагали вниз по склону.
34
Чем ближе мы подходили к Беллариуму, тем отчетливее становились звуки. Казалось, за каждой веткой и под каждым листиком кто-то шипит, шуршит и клацает зубами. И очень-очень хочет нас сожрать, но почему-то боится подавиться.
– Мне это не нравится, – негромко произнес Крейг.
Он шел, держась за меня левой рукой, правую же выставив перед собой с чуть светящейся ладонью.
– А до этого нравилось, да? – не удержалась я от шпильки.
– Шаттер, – строго сказал Крейг, что даже живность по кустам зашевелилась как-то укоризненно.
– Лучше было, чтобы мы прорывались с боем? – огрызнулась я.
– Это было бы… ожидаемо. А сейчас мы идем прямо сквозь бесчисленное множество чудовищ, и никто не нападает на нас.
– Думаешь, загоняют в ловушку?
– Похоже на то, – напряженно кивнул Крейг.
– Есть варианты получше?
Парень отрицательно покачал головой.