– Вот эти линии, видишь, вверх идут, а эти к центру собираются, а не навне расходятся. Не от демона это печать, а для удержания демона!

– Ты хочешь сказать…

– Не знаю!

Леонтий тяжко молчит, мне тоже вдруг как-то горько, тошно на душе становится.

– А вот эти символы тебе знакомы? – показывает ещё один рисунок.

Знакомы. Присматриваюсь.

– Да они же были вышиты на камзоле! – вспоминаю.

– А знаешь, для чего их используют?

Качаю головой. Не силён я в символах. К сожалению. Нужно будет взяться. И за это тоже. У меня теперь, наверное, уйма времени освободится… Как и после Тинны.

Сердце нехорошо тянет, всё хочется куда-нибудь чем-нибудь запустить. В магической печи сам собой загорается огонь. Вот это я завёлся. Стараюсь сдерживаться, хорошо хоть перстень снять не успел.

– Очень древние, мощные руны для блокирования магии. А ещё, я поспрашивал, никто не видел, чтобы она выходила в день конклава. Паутиной из твоего замка точно не смогла бы воспользоваться, должна была отойти хотя бы за селение!

– Ну… скрывалась, чтобы никто не заметил? Зачем ей лишние толки, – предполагаю, не от ума, а от желания оправдать. Не хочу думать, будто Аши могла… Да уже понимаю, что не оправдаю. Горько и печально. Чтоб их всех. Женщины!

– Я поговорю с ней, – сам дивуюсь звучанию своего голоса. До того ровное и спокойное, что даже Леонтия пронимает.

– Джар… – начинает, но не даю вмешаться:

– Я поговорю. Попроси покликать.

Обида жалит гремучей змеёй, знал же, нельзя им верить!

Леонтий смотрит пристально, кивает, выходит молча. Задумчиво кручу перстень, поглаживаю опустившегося на плечи птица. Снова, что ли, силу употреблять?

– Джар? – негромкий стук в дверь, голос, от которого внутри всё замирает. Обернуться не могу, видеть не могу. И не хочу.

– Заходи, – отвечаю, разглядывая Источник и тонкую плёнку над ним. Лёгкие шаги, звук закрывшейся двери.

– Никто за нами не гнался, да? Аши.