— Таково было условие мира. Мы не хотели повторения резни подобной той, что была в Драконьем Клыке или в Синей Речке.

— Синяя Речка — это в тридцати километрах на юго-восток?

— Да.

Значит, это дерьмо происходило повсюду. Мы не были нужны никому. Мы только мешали. И нас расселили по «местам компактного проживания».

— Неприятно, я понимаю. Но с партией героев, которые пришли до зимы, у нас не оставалось никаких шансов. Я сам едва унёс ноги из Драконьего Клыка. Тамошний заправила, Старейший, изнасиловал и убил мою жену. Успей я к ней…

— Погиб бы, — угрюмо проговорил я. — Я знаю Старейшего. Но к моему счастью, он выступал в качестве союзника.

— Союзника? Этот выродок? — Кулаки Свея сжались до такой степени, что побелели костяшки пальцев. — Рассказывай, кто ты такой и откуда пришёл, а потом я обрисую тебе обстановку здесь.

Больше всего моего нового знакомого заинтересовали два клана, которые могли прийти с севера. Заинтересовали настолько, что едва я об этом заикнулся, он всадил свой сапог мне в колено и быстро перевёл тему на моё знакомство с Гаей.

После начал свой рассказ сам Свей.

Сбежав с дюжиной других игроков из Драконьего Клыка, они направились сразу на юг, надеясь заручиться поддержкой большой партии игроков, которые сразу же ушли к Каменной Опоре. Свей собирался вернуться и отомстить, разрушив Драконий Клык до основания. Вскоре они наткнулись на несколько других групп беженцев и большую пати, планирующую зимовать перед перевалом, во время перехода которого я чуть не погиб от голода. Их число достигло сотни. Свей к этому времени поостыл и план мести отложил на потом, понимая, что мёртвых уже не спасти, а новую пати на севере угробить, как два пальца об асфальт. Потому он решил продолжать движение на юг, но уже для того, чтобы закончить игру, полагая, что сделав это, накажет виновных во всём происходящем. По дороге предполагалось собрать как можно больший отряд. В города заходить побоялись, опасаясь ловушки, потому клан довольно долго петлял по тропам и лесам, разбираясь на ходу с начавшими появляться повсеместно одержимыми и оккультистами. Наконец, поняв, что на севере завелась новая зараза, а терять время на поиски других беженцев смысла нет, Свей повёл клан через горы.

Каким-то чудом практически никого не потеряв, они совершили рывок к Каменной Опоре, куда прибыли уже в ноябре — всё-таки даже по осенней распутице двигаться выходило быстрее, чем зимой.

— Здесь было примерно то, что сейчас твориться на западе — наших не били, но смотрели искоса. Уже тогда нам отвели пару кварталов, откуда лучше было не высовываться. Но и к нам тогда никто враждебно настроенный не совался, иначе можно было заплатить жизнью. Нескольких желающих мы повесили у ворот в назидание другим. Тогда нами руководил Гаррет. Злой, в общем, и резкий, как понос, мужик, его больше боялись, чем любили. И, поверь, тех из наших, кто ему не нравился или кто говорил, что ему не нравится Гаррет, в живых уже нет. Но клан, Тёмные Воины, стоял, пускай на страхе перед местными и Гарретом. В лучшее время нас было восемьсот человек. Ещё три клана помельче в сумме добирали до полутора тысяч человек. А ещё кругом слонялась куча сброда, которые к кланам присоединяться не захотели. Их били все, в том числе и мы. Если проступок был серьёзный, конечно. В основном игроков мы по понятным причинам старались не трогать.

На востоке и местные, и некоторые игроки схлестнулись с китайцами. Не знаю, в чём причина, возможно, не преодолели языковой барьер. Это нам, выходцам из бывшего СССР с этим просто. До сих пор хлещутся. Из-за этого хаоса там сейчас залегло много оккультистов.

Там, где царил относительный покой, уже готовились к зимовке, н тут произошёл невероятно сильный набег оккультистов с севера. Причём они не собирались никого убивать или сводить с ума, они бежали. Большую часть мы перебили, но многие ушли в Белую Рощу. А через неделю объявилась причина их бегства.

Судья долго не разговаривала. Да и какой, к чёрту, мог быть разговор? Нас семь сотен осталось после драки с оккультистами, у других кланов тоже по нескольку десятков человек полегло, многие были ранены. Местных вояк, в городе и крепости, две с лишним тысячи, а тут ещё девятьсот человек приходят. Им с воплями радости открывают ворота, а наши кварталы окружают типа зеваки, но у всех оружие. Судья вышла вперёд, говорит, давайте вашего старшего. Гаррет вышел…

— И она его Судила, — закончил я, поёживаясь.

— Ну да. Говорю, человек он был злой. Но сильный. Я думал, его бы и четверо лучших наших в одиночку не взяли. А тут он едва меч успел достать, как его череп уже на три куска развалился, а левая рука в лужу отлетела.

На самом деле, Судья сама же возможную резню и остановила. Мы-то уже оружие похватали, намереваясь с боем из города вырываться, но та крикнула, чтобы вышел наш новый представитель, мол, с ним она и будет вести переговоры. На выбор дала два часа. Мы тогда не знали, что к чему, и что это за Суд, думали второго смертника посылать придётся… в общем, я вызвался. Ничего, как видишь, перед тобой сижу.

Переговоры у нас вышли короткие. Или полное подчинение, или смерть. Но кое-какие условия я поставил. Нашли парочку юристов у себя, у них каких-то местных крючкотворов… С постановлением ты уже познакомился у ворот. Мы тут вроде нежелательной диаспоры в гетто. Оружие можно взять, только если идёшь в рейд. Квартал могут покинуть только те, кого Судили. Но я лично из него выходил два раза, когда к местному правителю ходил, а некоторые другие даже с брелоками ни разу не высовывались. Нормальный мужик, кстати, этот граф, но нас недолюбливает. Его тоже судили… вообще, обратил внимание на то, что все, кого помиловали на Суде, как минимум не мудаки. Сегодня выйду из квартала в третий раз, и ты со мной пойдёшь.

— Так и какие же вы права-то тогда выбили? Возможно в туалет не по расписанию ходить?