В воздухе повисло молчание. Гнетущее, неприятное. Я обводила сотрудников фирмы пристальным взглядом, но они молчали.

– Он вышел? – Я словно бросила им подсказку как в игре «Кто хочет стать миллионером» в надежде, что они используют ее.

– Н-нет, – кашлянула Лариса Петровна. – То есть да, – твердо выпалила она. – Вышел.

Но ее твердость, да еще в сочетании со странной заминкой, не могла меня обмануть.

Я поднялась со стула.

– Где Володя? – уже почти крикнула я.

– Он вышел, – повторила еще раз Лариса Петровна как можно убедительней.

– Куда?

– Не знаю.

Я двинулась к ней. Наверное, в моем лице было нечто такое, что ее не на шутку испугало. В такие минуты Володя про меня говорил так: «Тигрица в сочетании с работницей дэза. Симбиоз убийственный».

– Он… он… – залепетала она, – там, – и махнула куда-то вбок.

– В своем кабинете? – уточнила я.

Она часто-часто закивала.

Ни слова не говоря, я пулей вылетела из комнаты. Последнее, что я слышала, было гуденье Степана Семеновича: «Лариса Петровна, что вы наделали!»

Я хорошо помнила, где находится Володин кабинет. Я неслась по коридору прямо к нему. Но перед самой дверью меня охватила непонятная слабость, и я оперлась рукой о стенку, чтобы не упасть. Что это со мной, с удивлением подумала я.

Я влетела в приемную. Из кабинета Володи доносились звуки, в значении которых ошибиться было невозможно: там, в его кабинете, занимались любовью. Женские стоны и мужское сдавленное рычанье были тому непреложным доказательством.

У меня подкосились ноги, я плюхнулась на темно-вишневый диванчик для посетителей, стоявший у стенки. Сомнений не было – сдавленное рычанье я узнала бы среди тысячи других звуков. Это мой муж в минуты любовных утех издавал такой рык, здесь я ошибиться никак не могла!

Я провела рукой по лбу. На нем выступила легкая испарина. Что делать? Тихонько уйти, будто меня и не было, или ворваться в кабинет? Эти двое были так поглощены друг другом, что даже не услышали, как я открыла дверь приемной.

Находиться тут было немыслимо. Каждый звук словно спицей протыкал мне голову, и я заткнула уши руками.

Тихо-тихо, стараясь не шуметь, я на цыпочках пошла к двери и уже собиралась покинуть приемную, как кровь ударила мне в голову и я нарочито громким голосом крикнула: