Она, вероятно, могла сделать с Зебом все, что угодно, и ему было бы все равно, пока она его любила. Калум сказал ей, что Шей планировал отказаться от стаи ради нее. Потому что он любил ее.
Боже, у нее была семья.
— Мы семья, — прошептала она, и каким-то образом они услышали ее.
— Да.
— Ты поняла. — Голос Зеба был хриплым.
Шей вздохнул и погладил ее горящую задницу, заставив ее зашипеть от боли.
— Тебе будет сложно сидеть день или два. — Он приподнял ее и усадил к себе на колени. Она подпрыгнула, когда грубый материал его джинсов соприкоснулся с ее воспаленной кожей. — Полегче, моя линнан. — Он обнял ее.
Бри обмякла у него на груди, ненавидя его. Она ненавидела их обоих за боль — и она любила их больше жизни.
С беспокойством Зеб обхватил ее лицо ладонями и поцеловал влажные щеки.
— Ты в порядке, маленькая самка? — Его неуверенность помогла. Она все равно ненавидела их и впилась в него взглядом. — Ты все еще чувствуешь себя виноватой? — Неожиданно на лице Зеба сверкнула улыбка. — Или нам продолжить порку?
Она проглотила грубое слово, которому научилась у него. Его руки тепло обхватили ее лицо, не давая отвести взгляд.
— Брианна? — подтолкнул Шей.
Черт бы их побрал. Обоих. Она сделала глубокий вдох и остановилась. Напряжение в ее груди исчезло, и тяжелый груз вины спал. Не весь, но достаточно, чтобы она могла признать, что сделала все, что могла. И, эй, откуда она могла знать, что они так много чувствовали? Не то чтобы эти немногословные кретины когда-либо говорили ей об этом.
Семья.
Она посмотрела Зебу в глаза.
— Мне лучше. — И черт возьми, у нее болела задница. Она нахмурилась. — Но я не собираюсь вас благодарить.
Шей фыркнул.
— Я и не думал, что ты это сделаешь. Я никогда не благодарил старейшину за наказание, когда был щенком. — Смех прокатился по его груди. — Но мы еще не закончили. Полностью.
Она испуганно взвизгнула, когда он повалил ее на кровать. Он перевернул ее на спину и прижал ее плечи руками.
— Ты помнишь, что происходит с оборотнями, когда их самка оказывается в опасности? — Глаза Шея вспыхнули.