Он почти бегом бросился спускаться.
Только вблизи стало заметно, как измучены гонцы: осунувшиеся серые лица, синева под глазами.
- Ну, что там? - Святослав нетерпеливо тряхнул худощавого Степана за плечи. - Ушли поганые?
- Ушли, - махнул головой гонец, - все ушли.
- Грады целы? Липовец, Ольгов? - князь замер.
- Целы, Бог сохранил, - выпалил Степан.
Святослав облегченно выдохнул.
- Села пожгли, все вкруг пусто стоворили, а в грады не полезли. Да и в селах полон невелик взяли, народ уж ушлый, разбежался.
- Хорошо! - ликовал Липовецкий правитель.
- Только вот..., - Карась замялся.
- Что не ладно? - сразу понял князь.Ахмат приказал в назидание тринадцать бояр казнить... Восемь рыльских и наших пятеро. Кого в степи нагнали... это тех, что за вами вслед пробирались, кого из градов с семьями потребовали выдать.
- Кого? - хрипло спросил Святослав.
- Якова Тюрю, Фому Третьяка, Пашеню и тысяцких двух.
- Каких тысяцких? - подлетел Александр. - Моего тоже?!
- Липовецкого и Ольговского обоих поганые велели с семьями выдать, а то на приступ пойдут, так и выдали, чтоб грады не губили.
Александр покрутил головой в поисках Демьяна, но того поблизости не было.
- А с вашим-то совсем худо все вышло, - понизив голос, прошептал Карась. - Ваш Олекса сказал, сам выйду, а семью выводить не позволю. А ольговцы напуганные, экая силища к стенам подступилась, на двор к тысяцкому повалили, чтобы силком вывести. А дружина за него встала. Ну, и сеча началась прямо у хоромов... Много очень посадских побили, взять никак не могли, пока сети не притащили, да с клетей на них не покидали, спутали да вывели. А посадские над своими рыдали, обозлились, добро Олексы разграбили, под чистую все вынесли. И хоромы хотели спалить, да побоялись, что и другие дворы займутся... Так вот! - Степан развел руками. - Зло большое на тысяцкого своего затаили, хоть на покойника и грешно обиду держать. Как бы его сынка, как воротится, тоже не порешили. Уж шумели об том на торгу.
- Пусть попробуют! - мрачно произнес Александр, сжимая кулаки. - Как Демьяну-то сказать? Может ты? - поворотился он к брату.
- Твой боярин, сам и говори, - буркнул Святослав. - Взрослеть уж пора.
Жить чужими заботами Липовецкий князь не хотел.