Теперь уже Липовецкий князь беспокойно повел очами по своей дружине. Установилась тишина.

- Люди на горе! - взвизгнула молоденькая княжна. Демьян заметил, каким ужасом полон ее взгляд. На вершине мелового холма в утренних сумерках действительно чудилось какое-то движение.

- Я останусь, - неожиданно для себя самого крикнул Олексич. Все обернулись на него.

- Зачем?! - вырвался стон из груди у князя Александра, потом он кинулся к брату. - Мы ольговские останемся, а вы ступайте.

- И Робши довольно, - жестко отрезал брат. - Мне люди нужны. По коням!

Александр подбежал к Демьяну, глаза его заливали слезы, которые он и не пытался вытирать:

- Зачем, зачем ты это сделал? - все повторял он.

- Ну, надо же тебя женить, - пошутил, ворочая пересохшими губами, Демьян, потом наклонился к самому уху князя. - Семью мою береги.

- Сберегу, как сумею, - Александр обнял друга и, не оглядываясь, побежал к коню.

И тут Демьян впервые посмотрел на своих людей, ведь он не только сам оставался умирать, он оставлял на смерть и двадцать воев.

- Простите, кому-то ж надо было, - только и смог он выдавить из себя.

- Все у Бога будем, ремесло у нас такое, за то, Олексич, не переживай, - сказал за всех десятник Первуша.

- Горшенька, Нижата, живо с князем, - приказал Демьян самым молодым отрокам.

Горшеня-меньшой встрепенулся.

- Как с князем? Я тоже помирать хочу! - горячо запротестовал он.

- Мы тоже, хотим, - вторил ему Нижата, но не так уверенно.

- А мы помирать не собираемся, мы биться будем, - одернул сына Горшеня,- а вы за князем вслед, они уж отъехали.

- Я тоже останусь, - заканючил Горшенька у Демьяна, не обращая внимания на отца.

- С князем, я сказал! - гаркнул боярин, вложив в голос всю мощь на которую был способен.

Горшенька обиженно шмыгнул носом, но больше проситься не стал. Они с Нижатой поехали прочь, беспрестанно оглядываясь.