Ребенок, почувствовав тепло, успокоился и мирно засопел.

– Уснул, – прошептав, улыбнулась.

Погладила мальчика по голове, поправив ткань. Малыш смешно сморщил носик. И что-то было в этом жесте знакомое. Что-то родное и в то же время очень далёкое…

– Папа вставай! Солнце встало, птички поют. И нам пора идти гулять! – бегала маленькая девочка вокруг спящего мужчины и громко весело звала его.

Темноволосый мужчина неохотно открыл глаза. От яркого солнца щурясь, поднялся с кровати и, поймав девочку, притянул её к себе. Их носы соприкоснулись и потерлись друг об дружку.

– Папа! Хи-хи, – засмеялась девочка и крепко обняла мужчину за шею.

И в этом смехе я узнала себя. Звонкий, протяжный, но живой смех разлетелся по комнате, навеки отпечатываясь в памяти…

Встряхнув головой, оглядела комнату. Больше не было цветных обоев, бабочек и всего розового. Была всё та же покрытая льдом и снегом, холодная комната.

Что это только что было? Воспоминания? Но откуда им взяться? Почему именно сейчас?

Ответов на мои вопросы не было. Голова была пуста, лишь разноцветная картинка плыла в сознании.

Поправив спасшую к головке младенца ткань, посмотрела на его родителя. Тот был белее смерти. Под глазами большие синие круги. Взгляд стеклянный. Казалось, он несколько ночей нормально не спал.

Отключившись от своих забот, проанализировала ситуацию.

Отец был сильно уставшим, ребёнок смертельно-больной, о матери пока ничего не известно, а даже если она и есть, ей видно плевать на судьбу собственного чада – как безответственность!

Аккуратно, чтоб не разбудить, ощупала холодные ручки, ножки, послушала его сердцебиение, проверила пульс и дыхание. И ничего сложнее простуды не нашла. Но почему он тогда был таким немощным? Что

– Что с ним? – догадка подходила стремительно, но озвучивать её было страшно.

– Никто не знает, – мужчина плюхнулся в стоящее рядом с кроватью кресло. – Лекари пять раз на дню приходят его осмотреть, но как найти причину, так и выявить само заболевание они не в силах. Говорят, что никогда не сталкивались с чём-то подобным раньше. И все, – лорд тяжело вздохнул. – Я обращался ко всем, кому только можно – и там всё тщетно. Жрицы Афины – моя последняя надежда, – он вдруг посмотрел на меня с полными надежды глазами. – Но вы вряд ли согласитесь помочь.

– Что вы не поделили? – укачивая и проверяя ребёнка на остаточную магию, спросила мужчину. – Что ты сделал такого, чтоб сомневаться в помощи жриц?

– Принял их веру, а потом предал сестёр. Я был молод и глуп, но такого жрицы не прощают.

– Ты кого-то убил?

– Ты новенькая, да? – приподнял маг левую бровь.