Вопрос: Вы говорите неправду, все свидетели подтверждают, что первый набросился на зав. СИЗО зк Владимиров и другие заключенные. Почему Вы даёте ложные показания.

Ответ: Твердо настаиваю на правоте первого моего показания.

Вопрос: Вы говорите, что зав. СИЗО ударил кинжалом зк Владимирова в сердце, а он оказался раненым в руку. Почему Вы даёте неверные показания.

Ответ: Мне со стороны показалось, что удар был в грудь, потому, что я видел всё это сбоку. Но рука была прижата, и потому удар пришелся в руку. Я верю санитару больше, чем моей зрительной памяти.

Вопрос: Для какой цели 20 января Вы сказали заключенным камеры №2 СИЗО 3 части, что сегодня пиратничать будет Муратов.

Ответ: Таких слов я сказать не мог вообще, а по отношению Муратову, тем более, так как не могу представить, что 50-летний хилый старик смог бы своевольничать в камере над молодыми, здоровыми заключенными, большинство из которых рецидив.

Вопрос: Вы опять говорите неправду. До происшествия в СИЗО 3 части Вы говорили всем зк находящимся во 2 камере, что сегодня пиратничать будет Муратов, пиратничество не по отношению рецидива, а по отношению администрации СИЗО и работников 3 части. Вам зачитывать показания свидетелей?

Ответ: Таких слов я не мог произносить, также, как и теперь не могу представить, как хилый слабосильный Муратов мог пиратничать, то есть руководить уголовниками, и считаю это желанием уклониться от правильного ведения следствия.

Вопрос: Вас свидетели уличили в том, что 20 января сего года Вы организовали рецидив, с помощью которого учинили массовые беспорядки в СИЗО, не подчинялись требованию администрации СИЗО и пробили голову зав. СИЗО Раджабову. Почему Вы по этому вопросу не даёте правильного показания. Следствие предлагает Вам давать правдивые показания.

Ответ: Ни инициатором, ни участником каких бы то ни было беспорядков по свойству своего характера, я не мог быть, а следствие располагает данными, что голова зав. СИЗО Раджабова пробита не мною, а зк Владимировым.

Вопрос: Кроме, того что учинили в СИЗО массовые беспорядки, Вы проводили в камере к-р агитацию, дискредитировали мероприятия партии и правительства распространяли к-р слухи. Почему Вы всё это отрицаете, тогда, как свидетели Вас уличают.

Ответ: На этот вопрос я отвечу следующим фактом, который готов подтвердить свидетельскими показаниями, что я, если в камере возникал какой-нибудь разговор на политическую тему, притворялся спящим, что и было, наконец замечено в камере и всё это считаю лишним звеном клеветы по всей цепи, на меня.

Вопрос: На 6 колонне 21 отделения работали Вы табельщиком, за что Вас с этой работы сняли.

Ответ: Потому, что воспитатель, фамилию его не помню, а вместе с ним и я, вопреки мнению прораба, считали, что какой-то день, когда был проливной дождь, нужно было актировать, а прораб был не согласен и за это меня сняли с работы табельщиком, также и поступили с воспитателем.

Вопрос: Вы говорите неправду. Вас сняли за дискредитацию стахановского движения, грубое обращение с путеармейцами и к-р агитацию, а не за акты как Вы говорите.

Ответ: За полтора месяца моей работы на 6 колонне даже при не свойственном мне желании это не могло служить причиной, а вообще ни на 6 колонне 21 отделения, ни на 4 колонне, ни на 1 колонне 11 отделения, где я был до февраля месяца 36 года, я нигде никакой пропаганды не вел.

Вопрос: Где Вы познакомились с инспектором нач. 21 отделения Лежавой.

Ответ: С каким – то инспектором, приехавшим на отделение по вызову воспитательницы в присутствии её, я вечером, темно, я был вызван к месту постановки картины «Чапаев» на двор фаланги, где им было предложено мне вести занятия по общеобразовательным предметам с администрацией колонны, на что я дал согласие. Больше я с ним не встречался нигде.

Вопрос: Вы говорите неправду, 30 августа 1936 года, Лежава приходил к Вам в кабинку, где Вы вели с ним разговор в присутствии зк Адамовича и Миронова. Расскажите, о чем Вы с ним говорили.

Ответ: Действительно, я припоминаю, что в кабинке я разговаривал с совершенно неизвестным мне человеком, который, по-видимому, приехал из отделения и никаких преступных разговоров я с ним, не мог вести, так как думал, что он приехал из 3 части 21 отделения. Встреча и разговор был общий в присутствии зк Адамовича и Миронова.