— Но откуда?
— Ты сам говорил, что Малкури это место, где ничего нельзя утаить! Неужели ты думаешь, что Джельсамина не попыталась узнать хоть что-нибудь о Джейсоне? Да я сам назвал его сегодня по имени.
— Я тоже!
Все кусочки мозаики вставали на свои места. Теперь поведение Мины становилось очевидным. Яго понял, что в какой-то момент потерял хватку. Слишком много чего случилось с ним за это время. Он хотел огородить кузину от Джейсона, в надежде, что тот исчезнет, как только сможет ходить, но, похоже, зря не доверился ей.
— Дэймон! Ты прекрасно понимаешь, что виноват в глазах Мины не меньше, чем я! Неужели ты хочешь уехать и оставить ее думать про тебя и дальше все то хорошее, что она думает сейчас. К тому же, мы действительно должны предупредить ее о Джейсоне. Вдруг, он снова предложит ей бежать и она согласится? Сам понимаешь, чем может все это закончится.
— Яго, ты бессовестный манипулятор!
— Говори все, что угодно, только пойдем со мной к Ремизе!
Нотка страха и отчаянья в голосе Яго была настолько точно выверена, что даже знавший его, как облупленного, Дэймон не смог устоять. В конце концов, речь шла всего о паре часов.
— Ладно, но сразу оттуда я уезжаю в Шагрин-Вилле. Местный воздух вреден для моего морального здоровья. Я предпочитаю находиться как можно дальше от столицы.
Ремиза Леклер тщетно пыталась справиться с потрясением, когда увидела Хоакина, пересекающего порог ее бальной залы. После того, как следом за Джельсаминой появился сперва Хулиан, а затем Реналь, Малкани Шагрин поняла, что вечер обещает быть интересным, но появление Кейсара Фоли буквально ошеломило ее. Что должно было произойти, что сразу три Великих Персоны объявились на дне рожденье ее сына, которого, скорее всего, ни один из них в глаза не видел? Еще более глупой ей казалась ситуация, в которой она оказалась, как хозяйка дома. Всем было известно, что уже много веков Хоакин не заговаривал лично ни с кем, кроме узкого круга избранных Персон. И сама Ремиза в этот список попасть так и не смогла. С одной стороны, как хозяйка дома она должна была поприветствовать Хоакина не только как гостя, но и как Кейсара дружественного сейма. С другой стороны, она будет выглядеть как идиотка, если Хоакин не соизволит заговорить с ней. Пока Малкани Шагрин межевалась с решением, Кейсар Фоли соизволил сам подойти к ней.
— Ремиза, ты как всегда бесподобна! Я всегда был твоим поклонником, но твои последние успехи на ниве создания иллюзий были поистине впечатляющими!
— Спасибо, Хоакин. — Хотя Ремиза чувствовала себя маленькой школьницей рядом с правителем Фоли, она не собиралась показывать это кому либо. Природная дерзость никогда не позволяла ей лебезить ни перед одним Кейсаром. — Чем обязана чести принимать вас в своем доме?
Хоакин с уважением взглянул на Ремизу. Девочка повзрослела и, похоже, готова показать зубки. Раньше она сделала бы вид, что его визит абсолютно нормальное явление, а сейчас находит в себе смелость задавать ему вопросы.
— Если честно, меня продолжает волновать судьба Джельсамины, — найдя взглядом объект своего беспокойства, с улыбкой ответил Хоакин.
— Настолько, что решились нарушить свое добровольное заточение и прийти на бал?
— Что тебя удивляет? От этой девочки зависит не только вопрос существования нашего мира, но и то, как сложится судьба всех нас в ближайшие пятьдесят лет, если Габриэлла так и не очнется. Конечно, меня беспокоит ее судьба.
— Я думала, вы скорее будете искать средство вернуть к жизни Габриэллу, чем волноваться за ее дочь.
— Реми, ты должна была давно понять, что я не берусь за бесперспективные дела.
Услышав ответ Хоакина, Ремиза предпочла промолчать. Поняв, что хозяйка дома не собирается, отвечать, и тем самым, поставила его перед необходимостью продолжить говорить, Хоакин с еще большим уважением взглянул на Ремизу. Он тысячи лет не разговаривал с Малкани Шагрин, и она смогла его удивить. А когда кому-то удавалось удивить Кейсара Фоли, это по крайней мере настораживало.
— Ремиза, дорогая, не окажется ли с моей стороны слишком самонадеянно просить тебя быть сегодня моей спутницей. Я как-то несколько устал от одиночества.