– Нет. Так считает Семёныч.

Стуча каблуками и бряцая амуницией, в комнату вошла опергруппа. Мясоедов кивнул на Илью:

– Оденьте «браслеты»!

Повернулся ко мне:

– Показывай место убийства. Надеюсь, что там будет труп.

Я покраснела.

– Как вам не стыдно! Она ведь ребёнок. Была…

Автоматчики переглянулись и уставились на Мясоедова, но тот со мной ругаться не стал.

– Двое останутся здесь. С подозреваемого глаз не спускать! Остальные – за мной! Семёныч, тебя это тоже касается. И не забудь понятых!

Семёныч взял пару питалок, нашу и Саши. Мы спустились во двор. Возле служебных машин толпилась куча народу. Заметив начальника, они бросили сигареты.

Мясоедов отдал распоряжения, и мы, почти всей толпой, пошли к лесу.

– Я сказал пацанам, чтобы они не трогали вещи Ильи, – суетился Семёныч. Похоже, ему уже мерещились тюремные коридоры.

Мясоедов спросил у Мурлыки:

– Ты вместе с Микой тело нашёл?

– Нет. Я был в лагере.

– Так какого… Значит, будь там и сейчас!

Семёныч сказал:

– Не всё ли равно, где он был. Свидетель из него никакой. Такое несёт!

Мурлыка сначала отстал, а после пошёл за нами.

– Когда я Сашу нашла, она была вовсе не «тело».