Мурлыке легче не стало.
– А чья?
– Сашки, из двадцать седьмой.
– Зачем ты её… – он осёкся. – Илья?
Я кивнула.
– А ты говорил, что у нас есть время!
Стало не по себе. Как Мур мог решить, что я убила девчонку? Значит, в его глазах я такая?
Вспыхнула ярость, но сразу погасла.
Я ведь такая и есть. Совсем не девчонка со звёзд.
Больше всего я боялась, что мне не поверят. Чем я докажу, что виноват Илья?
Но Семёныч позвонил Мясоедову, ещё не дослушав рассказ. Сказал: «Ждите тут!», и вышел из кабинета.
Вернулся он вместе с Ильёй.
– Сидите и ждите полицию! – он уселся обратно за стол, плеснул в грязный стакан коньяка и закурил.
Илья расположился в кресле напротив меня. Он был совершенно спокоен: лицо неподвижно, скрученные скотчем руки лежат на коленях. И никаких следов крови.
Помылся?
До самого приезда полиции мы не проронили ни слова.
– Вы совсем охренели?! – спросил Мясоедов с порога. Не дожидаясь ответа, добавил: – Ну, кто тут убийца?
Илья поднял обе руки.
– Это признание вины?
Илья ухмыльнулся.