– Потому, что они подонки.

Мурлыка поморщился.

– Мика… Нет никаких подонков. Пойми, мозг плетёт нейронную сеть в ответ на внешние обстоятельства. Приспособление к среде! Какая среда, такой человек. Понимаешь?

Я ничего не знала про загадочную «нейронную сеть», которую для чего-то «плетёт мозг». Но не хотелось, чтобы Мурлыка пустился в нудные объяснения, поэтому я сказала:

– В семье «грибников»-наркоманов вырастет один человек, в семье алкашей – другой, а у ЗОЖников – третий.

– Вот именно! – Мурлыка пропустил подколку мимо ушей. – Кем ты была бы на месте Ленки?

– Ленкой. А она, на моём месте, мной, – я озорно пихнула мальчишку рукой. – Вот бы я ей надавала!

– Схватываешь всё на лету! – Мурлыка пихнул меня так, что я опрокинулась в мягкую хвою и расхохоталась. Он прилёг рядом, обнял и зашептал на ушко: – Нет никаких подонков. Все мы – персонажи снов. Вопрос только в том, кому это снится.

Кроны качались, шумели сосновые иглы.

– Кому?

Мурлыка ответил:

– Тебе. Не Котиной Мике, а просто – Тебе.

Снова он за свою муркотню! Ничего не понятно!

Да и плевать! Мы были вдали от ненавистных людей. Лес был украшен, как в Рождество, а меня обнимал настоящий друг. Что ещё нужно для счастья?

Когда-то давно, мы так же лежали с отцом – самым надёжным и умным человеком на свете. Теперь отцом был Мурлыка.

Вспоминалась семья – и веселье, и дрязги. Вымотанный отец и раздражённая мама. Если подумать, всё было не так уж и радужно. Но так устроена память, мы помним лишь то, что хотим, придумывая детали.

– Знаешь, Мурлыка, ведь это не только у нас. Мир – один большой лагерь, где все друг друга грызут. На работе, в семье…

– Недетская мысль. Горжусь ученицей!

– А когда каждый тянет на себя одеяло – одним слишком холодно, а другим слишком жарко.

– Я ж говорил, в основе мира лежит конкуренция.