Пять минут мы шли по тропинке. Свернули, и столько же лезли через кусты. Отодвинув последние ветки, Мурлыка сказал:

– Вот! Наше тайное место!

– Ваше?

– Твоё и моё!

Опушку залил солнечный свет. В нос бил запах хвои. Вверх уходили вековые стволы, меж сосен висели гирлянды нанизанных на верёвки грибов.

– Это что? – мои глаза полезли на лоб.

– Это мой план! – не без гордости ответил Мурлыка.

– Какой ещё, нафиг, план?

– Всё очень просто! – мальчишка подпрыгнул, одной рукой ухватил бечеву, а второй – сорвал гриб и засунул в рот. – Ммм! Прекрасно! Уже совершенно сухие!

Я опустилась на мягкие жёлтые иглы. Сердце предчувствовало недоброе.

Мурлыка сел рядом.

– Так вот… Смотри! Тут, в интернате, мы все в одной лодке. Значит, могло быть по-другому. Почему бы не драться друг с другом, а помогать? Насколько было бы легче! В сто миллионов раз!

Я фыркнула.

– Ага! Антон, что ли, бросится помогать? Или Ленка? Им срать на тебя. Из глотки достанут последний кусок.

– А почему?

Я молчала и ухмылялась. Мурлыка ещё раз спросил:

– Почему?

– Ты что, всерьёз ждёшь ответа?

– Конечно. Подумай.

Раньше мне в голову не приходило размышлять отчего Ленка – Ленка, а Антон – это Антон.