«Я нашел адрес Милтона и обратился к нему с вопросом: могу ли перепечатать некоторые полосы. А еще я набрался наглости и попросил прислать мне те комиксы, которые подвергли цензуре и которые так и не были напечатаны. Какова же была моя радость, когда сам Канифф, мой кумир, ответил мне — человеку, без особой надежды на успех собиравшему первый выпуск Playboy — утвердительно. Еще большие размеры приобрела эта радость, когда мне удалось заполучить Каниффа в качестве штатного карикатуриста моего журнала», — вспоминал Хефнер.

А ведь было время, когда совсем молодой Милтон разрывался между желанием стать карикатуристом и актером. Позже он вспоминал, как кто-то сказал ему: «Держись чернильниц, малыш. Актеры едят нерегулярно».

Еще одним художником, которым так восторгался Хью, был Джек Коул. Его работа появилась в пятом номере Playboy и с тех пор читатели с нетерпением ожидали каждую новую карикатуру Коула.

Джек был невероятно благодарен Хью за то, что этот молодой человек обеспечил его работой. Джек трудился в журнале до самой своей смерти.

В августе 1958 года Коул купил винтовку, заперся в своем автомобиле и выстрелил себе в голову. Художник оставил две записки. Одна была адресована его супруге, вторая — Хью.

Что было в записке, написанной жене, так никто, кроме нее самой и полиции, не узнал. Когда вдове Коула задали вопрос, что написал ей муж, она дерзко ответила: «Мы и раньше ссорились!», и… вскоре снова вышла замуж.

«Дорогой Хеф, когда ты прочтешь это, меня уже не будет на свете. Я не могу продолжать уживаться с собой и причинять боль тем, кто мне дорог. То, что я делаю, не имеет к тебе никакого отношения».

Необыкновенные отношения сложились у Хью с Харви Курцманом. Коллеги Хью вспоминали:

«Хеф, человек застенчивый, почти преследовал Курцмана, постоянно тыча пальцем в ту или иную карикатуру: „смените рубашку“, „уберите лампу“, „передвиньте кровать“, „приглушите стриптиз“».

Иллюстрация Харви Курцмана / Wikimedia

Когда-то, в тридцатые годы, Харви — тогда еще мальчуган, отыскав и бережно собрав все разбросанные по дому его родителей газеты и журналы с юмористическими рисунками, в дальнейшем не стеснялся рыться в мусорных баках соседей — там тоже можно было найти интересовавшие его печатные издания с комиксами. Первую собственноручно нарисованную карикатуру Харви опубликовал, когда ему исполнилось четырнадцать. Он даже получил за публикацию гонорар — целый доллар. С тех пор у подростка появилась навязчивая идея — стать штатным художником какого-нибудь журнала.

Хефнер пригласил Курцмана к сотрудничеству в 1956 году. Было принято решение издавать юмористический журнал «Трамп». В 1956 году в газетных киосках один за другим появились два номера с комиксами, юмористическими рассказами. Но грянувший финансовый кризис вынудил Хефнера распрощаться с «Трампом» в пользу Playboy. В редакции последнего Хью и Курцман проработали вместе тридцать лет.

К концу пятидесятых годов количество подписчиков Playboy перевалило миллионную отметку. Хефнер гордо заявлял: отныне в его редакции работает более сотни сотрудников.

«Одной из самых сложных вещей стало для меня распределение обязанностей, — рассказывал позже Хефнер. — Ведь в первый год существования журнала я занимался всем — от творчества до административных проблем — самостоятельно. Но к концу пятидесятых маленькая редакция превратилась в солидную компанию. Поднакопив некоторый опыт, я пришел к выводу, что, если буду слишком много времени тратить на отдельные деревья, не смогу заботиться о лесе».

Итак, у мистера Хефнера начиналась новая жизнь. В этой жизни не оказалось места для брака. В 1959 году Хью и Милдред развелись. Это был еще один стимул окунуться в работу с головой.

Трубка из шиповника, джаз для души

Деятельность Хефнера и его команды могла нравиться или нет, но равнодушной она не могла оставить никого. Новости о новых проектах Playboy и непосредственно о его редакторе и издателе публиковались в деловых ежедневных газетах, таких, как, например The Times[36]. Сначала за парнем из Чикаго следили вполглаза, чуть позже — во все глаза.

«И тогда и сегодня к нам относятся с некоторым снобизмом, — рассказывал Хью в одном из интервью. — И я вам объясню, почему. Думаю, потому что начиналась эта история не в Нью-Йорке, а в Чикаго. Мы работали на окраине, но выполняли свою работу лучше, чем столичные парни. Кроме того, мы умудрились „выехать“ на запретных в ту пору темах, таких, как деньги и секс. Правда в том, что вокруг очень мало талантливых людей с нормальным, реальным восприятием жизни. Именно поэтому, если кто-то стал успешнее вас, это говорит только об одном — в свое время вы не смогли или не захотели сделать то, что сделал тот, кто ходит с вами рядом».

Успешный, купающийся в роскоши и наслаждающийся жизнью издатель — именно так хотел выглядеть в глазах своих читателей мистер Хефнер.

Почти на всех фотографиях, сделанных в шестидесятые и семидесятые годы, мистер Хью запечатлен со своей любимой трубкой.