— У Яшки. Местный участковый. Сукин кот! Жадный гад. Все подвалы и чердаки держит под контролем.

— Подвал закрыт на замок.

— В чистых подвалах притоны работают. Там деньги делают. С них ментам другой доход идет. Наш подвал давно залит водой. Утонуть можно. Кому он нужен. На чердаки большой спрос нынче. Приходится дежурить. После того как две ближайшие общаги китайская мафия к рукам прибрала, пришлось за каждый теплый угол воевать. О вокзалах и говорить нечего. Там каждый квадратный метр на зоны разбит. Старые гнилые вагоны и те с путей не убирают. В них тоже живут. По шесть рыл на купе. Нам повезло. Участковый черных не любит. Так что мы живем в белом квартале, а не в гетто.

— Где же ваше настоящее жилье?

Оба рассмеялись.

— А твое где? — спросила Варюха.

— Дом сгорел.

— Или сожгли?

— Допустим, сожгли.

— У Змея не только сожгли, но и жену, и дочь убили.

— Кто такой Змей?

— Скоро познакомишься, — с грустью сказал Максимыч. — Хмурый мужик. Это он с ментами договорился. Наш главный защитник. Служил на зоне. Кумом был. С зеками не поладил. Такой вот несговорчивый. Но тем же не век сидеть. Вышли на волю и отблагодарили кума. Следы в Москву повели. Вот он их до сих пор ищет. Поквитаться решил. Пока Змей жив, и нам спокойнее. Без него мы здесь не продержимся. Жрать-то хочешь?

— Не очень.

— Вот и ладно, — вмешалась Варя. — К вечеру охотники что-нибудь принесут.

— И как я должен отрабатывать харчи?

— Сам придумаешь. Костяха сумочки щиплет. Данила Петрович телевизоры чинит. Варюха стеклотару собирает, я цветной металл ворую.

— Где же?

— Наводку мне приемщики на пунктах сдачи дают. Вся работа под током ведется. Медные провода особо ценятся. Вот и ты себе дело придумай. Кто ты по профессии?

— Нет у меня никакой профессии.

— У Варюхи тоже нет. Артисткой служила в театре. Машина сбила. Теперь хромает. Со сценой пришлось проститься. Заслуженной была. А жить на что? Хотела поменять двухкомнатную на однокомнатную с доплатой. Вот ей и доплатили. Осталась на улице. Теперь посуду собирает.