— И чего вы ждете?

— Прихода кореянца. Он станет хозяином, мы — наемниками. Он начнет грести деньги лопатой, а мы — глотать слюни.

— Что же, значит, на вашего кашалота нет управы?

— Есть, и до нее дело дойдет. В Гражданскую у нас здесь ужас сколько партизан было…

Гусь довольно хмыкнул. Ход мыслей Журавлева ему показался понятным и близким.

— Отлично. Если возьметесь за ружья, отпишите мне. Возглавлять вас не возьмусь, но постреляю — вволю. — И уже другим, озабоченным тоном: — А теперь мне машина нужна позарез. До Шиверки. Сколько тут верст?

— Тридцать пять.

— Значит, туда и обратно семьдесят. Но мне в один конец.

Журавлев уже связал происшествия последних дней одной ниткой.

— Так это ваш… тут бесчинствует? С чего?

— Моча в голову бросилась.

— Что намерены делать?

— Отлавливать.

— А-а-а. — Журавлев был явно разочарован. — Это не по смыслу. Нет. У нас, ежели медведь-шатун объявляется и начинает скот и людей заедать, его не отлавливают. Его… А, да что там! — Он с безнадежностью махнул рукой. — Как были мы Азия, так и остались. Давить таких паразитов надо, без суда и следствия, а мы все миндальничаем.

— Так дадите машину?

— Куда от вас денешься — от спасителей и защитников? Валяйте, отлавливайте. Иначе этот волк и дальше людей рвать будет.

— Пресечем, — сказал Гусь сурово. — Как настигнем, пресечем. — Сделал паузу и добавил: — С учетом пожеланий трудящихся.

Журавлев посмотрел ему в глаза, заметил в них холодную напряженность и качнул головой.

— Добре, езжайте…

Участковый милиционер по селам Шиверки и Ягодное старший лейтенант Маляров спокойно шел по улице из дому к причалам. Шел хорошо выспавшийся, особо не обремененный служебными заботами, поскольку винной торговли и табакокурения в Шиверках не водилось, так как здесь испокон веков проживали староверы, чудаки, отрицавшие пьяное баловство и сатанинское дымление через рот и нос.