— Вы что-то не сильно походите на счастливую невесту, дорогая, — женщина присела на кровать рядом с девушкой, приторная и фальшивая, как старый торт в витрине кондитерской, взяла в руки прядь волос девушки и пропустила ее меж пальцев, чтобы утреннее солнце, заглядывающее в окно, высветило их бликами.

— Я не то чтобы волнуюсь, но… Чувствую нечто странное, — замялась Вивиана. — тот юноша, портрет которого Вы мне показали, он снится мне. Его образ теперь преследует меня.

— Быть может, Вам вовсе не стоит выходить замуж? — Кларисса ласково потрепала Вивиану по подбородку и звонко рассмеялась. — о, я не имела в виду, что Вы влюбились портрет моего друга, просто пошутила. Но, будьте честными с собой, Вы таите в себе большой секрет. Бедняжка Эдмунд, Вы же убьете его. Задушите одной своей сутью.

Вивиана возмутилась и собралась было дать Клариссе горячую отповедь, но тут в спальню вошла Марта, возбужденная настолько, что едва удерживала себя от нервных подпрыгиваний. Она вытянула невесту из постели и, подозвав служанок, начала помогать ей облачаться в свадебный наряд, не переставая слащаво щебетать.

— Прелестное платье, — то и дело повторяла она, не забывая при том добавлять. — конечно, у меня было лучше, но все равно, оно чудесное!

— О да. Я думала, Вы будете честной и купите зеленое платье, милая, — проворковала Кларисса, рассматривая невесту через лорнет. — он оттенил бы Ваши прекрасные волосы… И, в конце концов, это было бы справедливо.

Вивиана побелела. Она не поняла, что имела в виду женщина, о каком знании пыталась намекнуть: раскрыта ли тайна ее добрачных отношений с Эдмундом или связь с Сияющей страной?

— Благодарю за совет, но Эдмунд предпочитал голубой, — едва ли не скрипнув зубами, пробормотала девушка, отведя взгляд.

Кларисса отошла к окну, взяв принесенный горничной бокал, а Марта захихикала, прикрывая рот рукой. Второй же она цепко держала шнурки корсета Вивианы. Той хотелось дернуть плечом и вырваться, но она сдержалась.

— Она ведь имела в виду, что вы с Эдмундом…

— Да-да, то же самое, что вы с Уолтерсом.

Марта отшатнулась, сама отпустив завязки платья Вивианы.

— Не равняй меня с собой, ты… ты…

Вивиана со вздохом потерла гудящий лоб, тем не менее, не поворачиваясь, и вскоре вновь ощутила, как Марта несмело затягивает на ней шнуровку.

— Непорочность до свадьбы, целомудренность после — не так ли говорят в проповедях? Вам лучше знать, ведь Вы посещаете церковь каждое воскресенье, и все же я неплохо разбираюсь в том, что обычно говорят священники… Послушайте, Марта, — Вивиана обернулась и зашипела, приблизив свое лицо к носу вновь глупо разулыбавшейся миссис Купер. — я знаю, что не нравлюсь Вам, а Вы не нравитесь мне и о том прекрасно осведомлены. Но не мешайте мне делать Вашего брата счастливой, если Вы им дорожите.

Марта засопела, обиженная. Кларисса, все еще стоявшая поодаль, не должна была слышать их разговор, но, однако же, она тотчас оставила бокал и приблизилась к девушкам.

— У меня французское отношение к любви, — бросила краем рта Вивиана, торопясь, чтобы Кларисса не разобрала. Но она все прекрасно услышала.

— "…француженки — рабы приличия не более, чем их соседки" — с усмешкой продекламировала Кларисса. — англичанки, "…холодные и надменные с виду, но на деле горячие, сладострастные и мстительные; они менее остроумны и рассудительны, чем француженки; последние любят язык чувств, первые предпочитают язык наслаждений; но в Лондоне, так же, как и в Париже, любят, расстаются, снова сходятся, чтобы опять разойтись."

Вивиана непонимающе вскинула ресницы на компаньонку Марты. Женщина ухмыльнулась.

— Это из "Нескромных сокровищ". Тот самый Дидро, который Вас утомляет. Видимо, Вы заснули прежде, чем дочитали до этого места.