Сидящий на холодном грязном полу Габриэль поднял голову, посмотрел на гостью уставшими глазами, испещрёнными красными прожилками.

— Пришла позлорадствовать? — хрипло спросил он. — На твоей свадьбе не хватает веселья, так что ты явилась сюда? Может быть, вытащишь меня в тронный зал и устроишь показательную пытку?..

— Помолчи, — оборвала его Зоя. Звякнули ключи в её руке, проворачиваясь в замке. Подобрав подол, девушка вошла в камеру.

Время в тюрьме, как она помнила, могло течь иначе, нежели в остальном Аннувне — иногда продлевая пытку пленника, иногда сохраняя его живым ради подходящего случая. Судя по изменившемуся, грязному Габриэлю, Карл его время ускорил. Создавалось впечатление, что свергнутый король провёл в заточении годы, а не несколько недель.

— Так зачем ты пришла? Что может нас ещё связывать, особенно теперь?

— Я предлагаю тебе сделку. Душа за душу, камень за камень.

Габриэль запрокинул голову, но Зоя отрицательно покачала головой, положив ладонь под ключицы.

— Я не настолько щедра. Да и… рубин уже не бьётся, как настоящее сердце. Но я могу отдать тебе глаз, в котором заключена душа Симонетты. А ты вернёшь мне сапфир с душой Айкена.

Свергнутый король фыркнул.

— С чего бы мне соглашаться на это?

— Я предлагаю тебе глаз Паломы. Разве она не была тебе дорога?

Габриэль отвернулся, наклонив голову, так что кудри завесили лицо. Он любил каждое своё творение, догадалась Зоя.

— Заманчиво. Но я соглашусь только при ещё одном условии. Если ты останешься со мной ненадолго. Мне так одиноко…

Кукла фыркнула. Габриэль не понял, было ли то согласие, но всё равно приложил руку к груди, надавил, и через миг в его руках оказался гладкий сапфир. Мужчина протянул его Зое. Девушка кивнула.

— Камень за камень.

Для неё не было всё так же просто, как для него. Она впилась руками в глаз, выдохнула, готовясь, и вырвала сапфир из глазницы. Кровь брызнула на белый лиф платья.

Зоя бросила камень-око в ладонь свергнутого правителя. В его сложенной лодочкой руке теперь лежали два совершенно одинаковых синих шарика, только один был чистым, а с другого стекала кровь. Зоя шагнула ещё ближе к пленнику, взяла камень с душой Айкена и зажала в кулаке. Голова кружилась, по щеке бежала река крови, но она не замечала этого.

— Знаешь, Карл ничем не лучше тебя. Но ты, пусть извращенно, но всё-таки любишь меня. Я останусь с тобой — так долго, как ты только захочешь.

Исхудавшие и покрывшиеся язвами руки Габриэля обвили ноги его первой Виды.

— Наконец-то, — шептал иссохшими губами Неблагой. — наконец-то ты моя. Навечно!