Валяющиеся там и сям мужики и подростки отмерли, зашевелились, начали вставать. Подсадная девка любящая красное и розовое шелковое белье неестественно вывернула шею, взглянула мне в лицо и прохрипела:

– Я тебе глаза высосу, гребанная гора жира! Я тебе сердц… - но тут лезвие ножа сделало свое дело и забрало у жертвы последние хиты жизни. В легкой сероватой вспышке ее тело исчезло, я мгновение висел в воздухе, а затем тяжело шлепнулся на пол.

– Вот дерьмо! – выдохнул я, чувствуя, как меня бьет дикая дрожь. Как вспомню бешеную ярость и ненависть плещущиеся в красивых женских глазах, так снова пробирает озноб.

– Она нас уделала – с сипом выдавил один из охотников – Я вот-вот сдохну! Кошка бешеная! Она мне зубами шею грызла! Шею зубами грызла!

– Уймись! – буркнул я, поняв, что надо срочно успокаиваться и брать все под контроль – Все живы и ладно. Туффи, ты как?

– Не могу ходить. Походу она мне неплохо причиндала контузила пинком своим – покачал потрясенно головой мужичонка и тут же поморщился, когда девочка выдала новый испуганный визг.

– Арт?

– Жив! Дядька Жирдяй! Ты был крут!

– Я просто толстый и тяжелый – фыркнул я, приподнимаясь и одновременно фиксируя в памяти факт, что мой Свод пополнился еще одной нехилой порцией разной инфы – Мила! Жива?

– Жива! – спустившаяся девушка ворвалась в салон как грациозное торнадо, перешагнула через Туффи и обняла рыдающую девчушку, прикрыв ее телом так же, как мама-птица прикрывает крыльями и грудью птенцов.

Плач стал тише. Хотя ребенок все еще захлебывался слезами и соплями. А я осторожно поднял с металлического пола очень изящную вещицу, сначала показавшуюся мне гусеницей, а затем память подсказала куда более точное название для сего мерзкого насекомого – Сколопендра.

– Сколопендра – машинально повторил я вслух и тут же схватился за уши – успокоившийся было ребенок заорал во всю силу своих крошечных легких, причем заорал с диким-диким ужасом, вцепившись в шею Милы.

– Вот это да – выдохнул Арт.

– Не повторяйте это слово! – поспешно буркнул я – Мужики! Да хватит жопы греть на металле! Подъем! Живо сгребайте все найденное в машину! Лечитесь водой и провизией! Живо! Живо! Живо! Нам здесь задерживаться не стоит! Мила! Хватай девчушку и вместе с ней на крышу! Я понимаю, что это жестоко, но мне нужны зоркие глаза! Вдруг прямо сейчас на нас лезет следующая порция ублюдков Люта? Ну!

Все загалдели, сконфуженно отводя от меня взоры, и развили лихорадочную, но несколько хаотичную деятельность.

Ну, хоть что-то.

Я же бережно убрал выточенную из красного драгоценного камня гусеницу в карман шорт. Вырезано не из цельного камня – фигурка подвижна. Будто бы из бусин состоит. Учитывая, что наглая притворщица была обнажена, я вижу лишь одно место, где она могла спрятать эту безделушку – в волосах. Они у нее густые, длинные. Там что угодно можно спрятать – вон к примеру Туффи прячет в карман тонкую длинную спицу из желтого металла. Я думаю это золото. И думаю, что спица так же была в волосах… Сколопендры. Думаю это ее прозвище или имя – ведь не зря же ребенок так хорошо знает это слово на слух и так его боится. Зашугали кроху, вонючие твари. Вон до сих пор рыдает сдавленно, пока Мила несет ее к казарме.

– Дядя Жирдяй. Малышке плохо – тихо сказал Арт, когда я вышел из машины и посторонился, давая подростку затащить внутрь охапку тряпья и странных технологичных штук.

– Угу – кивнул я и, вытянув руку к Туффи, рыкнул – Золотую спицу сюда! Это тебе не личный трофей!

– Не подумал – виновато улыбнулся тот, послушно отдавая добычу – Она мне ее в позвоночник воткнула! Ну или мне так показалось – между лопаток ею ткнула, гадина ползучая!