Заметив возникшее напряжение, женщина поспешила удалиться. Уж кого-кого, а Уфира злить она не хотела, о нем ходили нелестные слухи, и потому она боялась демона до дрожи в коленках.

— Я люблю ее, — прошипел в ответ Абигор, как только Куди отошла. — Просто…

— Что?

— У нас с ней ничего не было… — сознаваясь в этом, провидец понизил голос до шепота.

— Что? — теперь глаза Уфира сделались круглыми от изумления, а улыбка его, до того напоминавшая звериный оскал, сделалась снисходительной, он даже прыснул со смеху: — Не может быть.

— Именно.

— Куди! — глядя ему в глаза, неожиданно рявкнул Уфир и со всей силы опустил свой кулак на стол.

От этого обе, так и не наполненные кружки, подлетели вверх.

— Да, мессир? — на лице представшей перед ними дьяволицы отразился откровенный испуг.

— Крепкие сигары есть?

— Есть, мессир. Вам какие?

— Куди, — встрял Абигор, привлекая ее внимание. А когда она взглянула на него, взял ее руку и, ободряюще похлопав по ней, произнес: — Принеси мои любимые с вишней и шоколадом.

Уфир так и остался смотреть на провидца, не в силах поверить услышанному. Ведь он тоже ничего не добился от Лэр и теперь не знал, радоваться ему или огорчаться. И даже когда Куди вернулась, чтобы разложить перед ними ровно шесть больших сигарилл, он все смотрел на Абигора.

— Ты что, смерти нашей хочешь? — рассмеялся он, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

Уфир все это время продолжал испепелять его взглядом, и когда они, наконец, остались наедине, снял возникшую неловкость:

— И кто же будет этим счастливчиком?

— Ты еще спрашиваешь, конечно же, я!

От такой самоуверенности провидца, Уфир снова разъярился: сейчас ему захотелось кинуться и вцепиться в него подобно волку — рвать зубами, когтями и душить хвостом прямо тут — на глазах у всех.

Абигор вдруг растянул губы в своей неизменной улыбке и, взяв со стола одну из сигарилл, прикурил от пальца, а затем, переменившись в лице, серьезно произнес:

— Вообще, я к тебе вот по какому делу…