— Короче, наша версия такая, — все-таки вмешался Яшин, видя, что Пашутин опять уходит от сути. — В августе девяносто первого, во время путча, кто-то разгромил лабораторию Шварца и похитил эту линзу. А теперь из Нью-Йорка наладил связь с нашим «Кедром» и, пользуясь его энергией, выжигает американкам сиськи. — И Яшин извинился перед дочерью президента: — Извини, мать, за слово «выжигает»…

— Зачем выжигает? — спросил президент.

— Вот в том-то и дело! Никто не знает зачем! — ответил Яшин. — Если бы это были обычные террористы, они бы на третий день объявили свой ультиматум. Скажем: дайте нам миллиард, и мы прекратим выжигания. А не дадите, начнем выжигать яйца вашим конгрессменам. Извини, мать, за слово «вашим». Я думаю, американцы сдались бы, как наш премьер в Буденновске.

Президент несколько секунд в упор рассматривал руководителя своей Администрации. Потом спросил, чуть откинув голову:

— Насчет яиц — ты всерьез?

— Ну, — пожал плечами Яшин, — если они могут с помощью этой линзы попасть из космоса в грудь любой женщине в Нью-Йорке, то, наверно, нетрудно попасть и в другое место.

— Та-ак… Ничего себе, понимаешь! — Президент почесал в затылке и, вновь раздражаясь, посмотрел на Пашутина: — И такая штуковина была у нас еще в девяностом году? А вы ее упустили?

— Я тогда не был начальником силовых структур, — напомнил Пашутин.

— Твое счастье, — остыл президент. И добавил, глядя в окно: — Жалко! Нескольким «товарищам» я б и сейчас кой-чего выжег.

Его приближенные улыбнулись, они хорошо знали, кого он имел в виду.

— Ситуация такая, — сказал Яшин, возвращаясь к деловому тону. — Мы не знаем, кто и зачем выжигает груди американским бабам. Но если американцы возьмут этих типов — а они их рано или поздно возьмут, все ФБР уже брошено на это дело, — то они расколют их в первые же десять минут и узнают, что мы держим на орбите спутник с оружием похлеще атомной бомбы. И это в то время, как мы подписали с США всякие соглашения о любви до гроба и даже все свои ракеты обесцелили…

— А скинуть им эту информацию сейчас тоже нельзя, — вставил Пашутин, боясь упустить свою долю в деловом разговоре с президентом. — Они не поверят, что мы не знали об этой штуковине, когда подписывали протокол об уничтожении всего оружия, направленного на США.

— И что ты предлагаешь? — спросила дочь президента у Яшина.

— Это не я предлагаю, это он предлагает. — Яшин кивнул на Пашутина.

Тот сказал как бы одновременно и президенту, и его дочке:

— Мне нужно ваше разрешение на проведение силами ГРУ операции на территории США. Чтобы срочно найти этих типов с линзой Шварца. То есть еще до того, как американцы допрут, что это задействован наш «Кедр-1».

Президент посмотрел в окно и задумчиво поскреб затылок. Протокол о взаимном прекращении шпионских операций на территории США и России был подписан им с американским президентом еще пять лет назад. Именно тогда он и американский президент перешли на ты, и с тех пор оба держали слово.

Кортеж въехал в Кремль через Боровицкие ворота и подкатил к подъезду бывшего здания царского Сената, а ныне — Администрации Президента России. Охранники «наружки», подбежав к лимузину, открыли его заднюю дверцу. Генерал-телохранитель, выждав короткую паузу, вышел из передней дверцы машины и быстрым взглядом окинул посты «наружки». Все было в порядке — и на площади, и у подъезда, и в окнах, и на крыше здания Сената. Справа, в стороне, за серым гранитным памятником Ленину, в тени серебристых кремлевских сосен Ивановской площади, дремал танк «Т-72» — он стоял там со второго октября 1993 года.

Яшин, Грузицкий и Пашутин тоже вышли из машины и ждали появления президента и его дочери. Президент тяжело выбрался из лимузина, отказавшись от помощи и дочки, и охранников, и сказал Пашутину:

— Ты это… Подожди в приемной… Мы подумаем.