Вечер прошел удивительно тихо и приятно. Мясо и закуски съели, морс выпили, а единственный, заказанный до прихода девушек графинчик водки так и остался стоять на столе.
– Девчонки, гулко прогудел Чудинов, куда вас проводить? Поздно уже, кафе закрывается.
Девушки переглянулись и решительно кивнули – к Насте, домой им не хотелось, все пережитой следовало обговорить и как-то жить дальше!
Парни проводили их до подъезда, обменявшись телефонами и номерами аськи расстались. На прощание Елисеев поцеловал смущенной Машке руку, Гвидон приподнявшись на цыпочки, чмокнул зардевшуюся Лильку в щеку. Аленка с Иваном раскланялись, а Настю Чудинов подхватил за талию и подкинул ввысь. Кощеев долго гладил Василисины руки и на прощание прижал их к своим щекам. Помахав руками из окна подъезда девушки, медленно поднимались в квартиру, когда заскрипели засовы на двери второго этажа:
– Баба Зина!
В ужасе прошептала Настя.
– Бежим!
В один миг грустные красавицы взлетели на два пролета, хрустнув ключом, ввалились в узенький коридорчик и захлопнув железную дверь громко захохотали слыша ворчание старухи опоздавшей к самому интересному.
Эпилог
Парни, проводив девушек, постояли еще некоторое время, пока Ванька не начал переминаться с ноги на ногу, и медленно пошли вниз по улице, глубоко задумавшись. Дружно подняли головы, переглянулись, Иван открыл было рот, но тут же закрыл.
– Говори, сказал ему Кощеев, я думаю, ты хотел сказать то же, что и все мы, ты нашел свою судьбу.
Иван смутился, но кивнул головой и добавил:
– Я не знаю, подхожу ли я ей, она такая красивая, и несчастная.
– Я Настену никуда не отпущу, прогудел Чудинов. Какая девушка! Дизайнер, да еще юрист! Клад! А волосы! Никогда таких не видел!
Гидеон медленно выговорил, подбирая слова – он родился в России, но отец финн пригласил его жить к себе, когда мальчишке исполнилось четырнадцать. И теперь он иногда путал слова, когда волновался или спешил.
– Лилья, она такая! Я не встречать девушки похожей на ней!
– На нее!
Хором поправили остальные. И тут во взрослый разговор встрял Ванька:
– А мне Василиса понравилась, она добрая, и перец не стала мне пихать, зато морсу налила!
Парни захохотали, чудная ночь обнимала их словно покрывалом.