— Еще, еще! Давай же, давай! — стонала я.

— На тебе, на, подавись, на, на, на!!! Вот тебе!

Капли пота стекали с моего лица. Затекали мне в нос и в рот. Я чувствовала их соленый вкус.

— Хорошо я деру тебя, а-а?! Скажи мне, как хорошо я тебя деру!

— Да-да. Возьми-возьми меня всю. Еще, еще, — бормотала я в полубеспамятстве, со стонами покусывая его грудь.

Я была, как самка в течке, взбесившаяся, оголодавшая самка, похотливая, вся в страстной лихорадке. Альберто одним махом перевернул меня на живот, вцепился в него одной рукой, а другой так схватил за грудь, что от боли у меня из глаз искрами брызнули слезы. Его руки были грязными, в липком поту, и при каждом толчке он впивался ногтями мне в кожу. Спиной я чувствовала его потную волосатую грудь, а в ушах раздавалось его учащенное, горячее дыхание. Зажмурив глаза, я сосредоточилась на быстрых, словно мелкие судороги, подергиваниях мышц влагалища и шейки матки: внутри у меня независимо от моей воли что-то пульсировало и накатывало волнами. Это был даже не оргазм, мое тело стало неуправляемым, я задыхалась от напряжения, не успевая толком ничего почувствовать. Но Альберто продолжал свой забег, он врезался в меня все сильнее и сильнее, было очевидно, что он продолжает делать это только ради того, чтобы кончить как следует самому. Наконец он выгнулся дугой, издал полустон-полукрик и кончил. Тут же отвалился от меня, как от тренажера в качалке, и закурил как ни в чем не бывало. Я сходила на кухню и вернулась с бутылкой питьевой воды. У меня не было даже мысли кого-то угостить или поделиться с кем-то, я пила так жадно, как будто только что выиграла спринтерскую дистанцию на Олимпийских играх. Потом я села на кровать, предварительно завернувшись в простыню, как после душа. И тоже закурила. Так мы и курили, не промолвив ни слова, каждый на своей половине кровати. Вдруг он резко, одним рывком, сорвал с меня простыню и в ответ на мой вопросительный взгляд сказал:

— Не закрывайся от меня! Я хочу тебя видеть, беби! Сладкая моя, тебе просто повезло, я от тебя в отрубе, детка! Да ты шлюха продувная!

Я криво улыбнулась, наполовину польщенная, наполовину, чтобы скрыть стыд:

— Ну и какие они, по-твоему, шлюхи продувные?

— Да как ты! Ни стыда ни совести! Ни на грамм! Тебе нравится это дело, сразу видно, признайся, рыба!

— А тебе нет, что ли?

— Я могу иметь бабу двадцать пять часов в сутки. Проблема в том, что мне такая телка ни разу не попадалась. Как ты. Ты отвязная баба, настоящая сука, ты такая же, как я!

Я лежала голая, неприкрытая, и не знала, воспринимать это как комплимент или оскорбиться, обидеться. В итоге, после недолгих размышлений, я решила, что поздно корчить из себя порядочную, пожалуй, лучше будет ответить ему в том же духе, авось моя бравада его угомонит.

— Это еще что, парень. Ты меня просто не знаешь. Я еще зверей, чем ты думаешь.

— Не говори мне! Тебе нравятся всякие штучки, путана?!! — Его глаза заинтересованно заблестели.

— Что ты имеешь в виду?

— Хочешь попробовать сэндвич? Я могу звякнуть одному дружку. И мы… Я тоже всегда мечтал сделать двух телок сразу!

— Не-е, я что, дура, так напрягаться! На двух мужиков я пахать не нанималась!

— А на что ты нанималась, сладкая? У-ум, скажи мне правду! На это ты нанималась?! — пробормотал Альберто мне на ухо, быстро поджав меня под себя.

И я почувствовала, что его член снова в работе, твердый, как огромный тупой нож…