– Да вспомнил твою рожу, когда после гулянки мы натолкнулись на Старую Церковь, где гомиков благословляли на семейную жизнь.

– А, ты про Амстердам. Нашел что вспомнить, – фыркнул Костя. – Боюсь представить всю ту кривую логическую цепочку, приведшую тебя на Вармусстрат.

– Уж да, не стоит. Но согласись, было весело.

Костя кисло ухмыльнулся и допил свой «Лонг-Айленд». Стас смотрел на него с немым укором.

– Ну было-было, доволен? – нехотя признал Лисовский.

Зимин хлопнул друга по плечу и продолжил ерничать:

– Кто-то так вдохновился, что выставка «Пороки красного оттенка» до сих пор на слуху у ценителей. Я еле вырвал себе холст! Это при том, что имею все привилегии в свете известных причин.

– Ой, уймись. Кто виноват, что тебе приспичило повесить дома самую скандальную картину проекта? Ее все хотели, – улыбнулся Костя, довольный успехом той сумасшедшей выставки.

– Ничего себе, – наигранно возмутился Стас, – я, можно сказать, руку приложил, музом поработал – имею право. Пусть другие забирают цветные домики и каналы с дичью, а мне, пожалуйста, жесть как она есть.

Костя рассмеялся:

– Ты только больше нигде так не ляпни, а то неверно истолкуют наши отношения. И не примазывайся к музам, да и не руки ты прикладывать меня туда затащил, а нечто иное.

– Неважно, – отмахнулся Стас. – Главное – результат.

– Ладно, идейный вдохновитель, ты как знаешь, а я окунусь. Надоело торчать в тени.

– Валяй, только далеко не заплывай, все же пили, – несмотря на улыбку, серьезно напомнил Стас.

Костя закатил глаза:

– Да, мамочка, за буйки ни ногой.

– Зря иронизируешь, и насчет тени – первые дни надо беречься. Или хочешь ходить цыпленком табака и пугать своим горелым видом? Тем более у тебя кожа светлая от природы, но дело хозяйское.

Костя схватился за щеку, будто у него заболел зуб.

– Божечки-кошечки, моего друга похитили инопланетяне! Кто этот занудный старпер?

– Вали уже, – отсалютовал ему бокалом Стас, возвращаясь к наблюдению за чувственно смазывающей себя кремом девушкой.