Мысли о госпоже Мадлен совершенно сбили Жиля с толку, и он сам не понял, как вместо очередной ступеньки наступил в пустоту. Больной ногой, конечно же, чтоб тому, по чьей милости она вот такая, на том свете припекало и поддувало! Он успел схватиться за тонкие металлические перила и не свалился, и на том спасибо, всё же, ещё не вполне неуклюжий, но – пребольно ударился стопой о ребро соседней ступеньки. Конечно же, той стопой, которой и так хорошо.
Вдох, выдох, идём дальше. Сейчас обед, на нём сидеть, а потом, после обеда, он попросит Жакетту снять боль. Или ещё что-нибудь сделать. Ей виднее, она мастер.
Обед Жиль запомнил не очень хорошо, и конечно же, ему было не до мэтра Рене и его особых способностей. Жакетта, сидевшая рядом, внимательно на него поглядывала, и как только это стало возможным – увела в отведённую ему племянником комнату рядом с гостиной.
- Что это вы опять с собой вытворили? – она велела сесть на лавку, вытянуть ногу, подсунула ему под спину пару подушек, сняла башмак и чулок, и подставила под стопу маленькую скамеечку.
Села рядом на такую же и положила ладони на уже успевший разбухнуть сустав. Где-то рядом разговаривали, на улице громко ссорились какие-то дети – кажется, девочки госпожи Мадлен и кто-то ещё. Но все эти звуки куда-то уплыли и вовсе перестали доноситься до Жиля.
Он пришёл в себя и понял, что острая боль утихла. Но нога была по-прежнему вдвое больше нормальной, и не доставляла неудобств, только если ею не шевелить.
- Мне нужно домой за лекарствами. Есть здесь кто-нибудь хоть с какой-нибудь магической силой, чтобы хотя бы просто умели греть? – спросила его Жакетта.
- Наверное, - пожал плечами Жиль. – Нужно спросить Лионеля.
Осторожные шаги, приоткрытая дверь распахивается. На пороге появляется госпожа Мадлен.
- Что нужно делать? Я могу что-нибудь согреть.
Мадлен не знала, куда деваться со стыда.
В замечательных детей с утра вселился бес. Нет, целых три, в каждую замечательную девочку – по бесу.
Шарлотта просто капризничала – ей всё было не так. С ней случается. Вздыхала, ныла, плакала. Её нужно было утешать и уговаривать. Помогало слабо – но уж как было.
Мари сидела с поджатыми губами и смотрела в окошко, потому что ей не дали пойти шить в гостиную – там готовили стол и прочее к торжественному обеду, у его преосвященства важные гости.
А Аделин держалась дольше всех, но во время того обеда громко поссорилась с детьми госпожи Рокар. Мадлен не поняла, что они там делили, но участвовали все – и четверо местных, и три её красавицы. Кажется, кто-то кому-то что-то сломал, домик или замок – пока взрослые обедали в гостиной, уже накормленные дети развлекали себя во дворе. И развлекли.
Когда Мадлен услышала крики и выбежала во двор следом за госпожой Рокар, там творился хаос. Младшие дети – Шарлотта и пятилетний Пьер – швырялись друг в друга землёй и кричали. Чепец Шарлотты валялся на земле, волосы растрепались. Аделин стояла посреди двора и со словечками, явно почерпнутыми у Ангеррана и его братьев, швырялась магическими огнями в Жака, самого старшего, который забрался на уступ стены и ругательски ругал её оттуда. Мари размахивала руками, призывала на всех громы и молнии в попытках утихомирить воюющие стороны, а Сюзетт, сестра обоих мальчиков, вцепилась в юбку Аделин и пыталась её куда-то тащить.
Старшая дочь госпожи Рокар, Сесиль, стояла в сторонке и кривила губы, но как только увидела мать, то тут же бросилась к ней и принялась жаловаться – естественно, на Аделин и остальных «этих невоспитанных и глупых де Кресси, с которыми невозможно». А Мадлен просто встала на пороге, надеясь, что хоть кто-нибудь её заметит и прекратит.
Заметила Мари. Она перестала кричать и пошла к Мадлен, и Аделин тоже заметила – что-то изменилось, она оглянулась, опустила руки, магические огни разлетелись и погасли. Тоже пошла к Мадлен, по дороге подняла с земли Шарлотту вместе с чепцом, встряхнула, чтобы с неё осыпалась земля и трава, поставила на ноги и повела к дому. Госпожа Рокар обняла своих – девочек и младшего мальчика, а старший, увидев, что опасности больше нет, спрыгнул на землю и тоже подошёл к матери.
- Госпожа Рокар, примите мои извинения. Дети не должны были так себя вести, - произнесла Мадлен как могла сурово.
Правда, та всё поняла правильно. Она опустила голову, вздохнула и тоже извинилась за своих. И влепила затрещину Жаку, который попытался сказать что-то про «она сама виновата».