На этом я и уснула. Проснулась я от стука. Сначала я перепугалась и подскочила, но потом поняла. Стучали не в дверь, а где–то сверху и … сбоку… И снизу, и … везде?

Как говорила тетя, если рядом стучат, то нужно громко спросить:

— Туктушка, туктушка, как ты думаешь, сколько тебе жить осталось?

Дядя всегда смеялся, вспоминая, как они жили на съемных комнатах в столице.

Осторожно нашарив стоптанную туфельку, я пригладила волосы и осторожно направилась в коридор. Стоило мне выйти, как я ахнула. Коридор выглядел, как новенький. Я протерла глаза, будучи уверенной, что это сон. Не было дыр в стенах, сломанных рам, подсвечников. Только пыльная дорожка напоминала о том, что дом все–таки старинный и не новый.

— Тук–тук! — послышалось сверху, а я посмотрела на потолок. Не было ни трещин, ни паутины.

— А что они делают? — спросила я, выходя в холл. Старый стол, который валялся на боку в углу стоял как новенький. Холл выглядел намного лучше, чем у дяди и тети в их старинном поместье.

И тут я увидела красный колпачок и огромный молоток, который чинил пол. Молоток в маленьких руках прыгал так ловко, что я даже изумилась.

— Так, спокойствие, — послышался тихий голос Вольпентингера. — Сейчас я все объясню. Мне нужна будет твоя помощь.

Я обернулась, видя довольного кролика, который сидел на перилах.

— Так, закончил с полом? Переходи на фасад! — скомандовал он, пока я смотрела, подняв брови от изумления, как гном с молотком направляется на улицу.

— Я не поняла, — прошептала я, слыша удары молотка снаружи.

— Цыц, — заметил Вольпен. И сурово рявкнул. — Резче! Работаем! Не отлынивать! Как ломать значит, так вы первые. А как чинить…

Он спрыгнул и направился на улицу. Я бросилась за ним, как вдруг увидела гномов, которые чинили фасад. Не было больше пустых и заколоченных окон. Все окна выглядели красиво и одинаково. По подоконнику одного окна бегал гном в желтом, а остальные подавали ему стекло.

— Я дождался, когда они протрезвеют, сказал, что это они сломали весь дом. И теперь обязаны починить его. Гномы в упор не помнят, что вчера было, так как были в камень пьяные, — негромко пояснил Вольпен, пока я не уставала изумляться переменам. Теперь это было не мрачное поместье, которое вот–вот развалится. Это было вполне добротные дом!

— Но ведь это же неправда, — прошептала я.

— Радуйся, что они ничего не помнят, — усмехнулся Вольпен. Он почесался рогами об деревце. — Эх, слезать будут. Пора бы уже!

— А крышу тоже чинить? — спросил гном в синем, вылезая из старого слухового окна. — Крышу тоже мы?

— А кто? Я? — рявкнул Вольпен. — Или она? Нет, ну ты слышала? Как вчера по крыше бегать, так давайте, а как чинить, так нет, не я! Вы вчера на желтом… Вон на нем, кажется, с крыши съезжали! И в дымоход дышали перегаром!

Желтый осмотрелся, чуть не выронив молоток на нас.