– Они упали. Все теперь грязные.

– Вот этот не упал.

Я подняла с лотка пирожок, который земли не касался. Правда, он все равно выглядел неаппетитно.

– Он с чем?

– С вареньем. Вишневым, – всхлипнула малышка. – У нас только варенье осталось, последняя банка…

– М-м-м, вкуснятина, – я даже глаза закрыла от неземного удовольствия. – Сама делала?

– Ага. Правда, вкусно? – зарделась девочка.

Слезы высохли, и она даже готова была улыбнуться.

– Зуб даю, – поклялась я.

Хотя вряд ли правомерно клясться такими зубами, как у Манон – торчащими, как у мудрого кролика.

– Жалко, что больше никто, кроме вас, не попробовал, – помрачнела малышка. – Я так старалась! Последние продукты потратила. Думала, если продам пирожки, мы сможем заплатить налог...

Слово «налог» в ее устах прозвучало обреченно.

– Какой налог?

– За мамину пекарню. Мы там живем. Если не заплатим – сборщик налогов господин Барбароса ее отберет и выгонит…

– Вы живете в пекарне с мамой? Как она называется?

– «Господин Крендель». Это мама название придумала. Живем мы там с папой, – девчушка наивно пояснила. – Мама от нас ушла, потому что мы были плохие, и ей с нами стало скучно.

Она явно говорила чужими взрослыми словами, отчего у меня защемило сердце.

К горлу подступил тяжёлый ком.

– Давай-ка я отведу тебя домой, к папе.

– Не надо к папе! – испугалась девчушка. – Сейчас – не надо к папе! Он там с ярыжками кабацкими. Их прогнать никак невозможно. Как ярыжки уйдут – тогда можно.