— Госпожа!

Она бросилась к двери, осматривая. Какой-то глупый замок из крючка на цепочке Сэм отперла мгновенно, в то же время понимая, что открыть камеру будет лишь немного легче, чем подвал в принципе. Сил нет, но её и не спрашивают. Итак, перехватив кочергу и глотая слёзы, готовые вот-вот пролиться от усталости, Сэм упирается железом в щель и давит, наваливается всем весом, скользя подошвой по полу. Грязь, почему-то рассыпанная по каменной кладке, играет против Саманты, но слабый, неслышимый голос госпожи, умоляющий её поспешить, забрать из этого места, не позволяет сдаться.

Как только дверь покидает проём, двигать её становится в разы легче, будто и не она вовсе не поддавалась потугам Лоуренс. Мысленно костеря каждую преграду на чём свет стоит, Саманта забежала в камеру, тут же падая на колени перед Алисией. Её госпожа совсем плоха, с синевой под красными глазами, опухшим лицом, серостью кожи. Она лежала на земле без сил, свернувшись калачиком, и только взгляд не отрывался от Саманты, не веря, что это она, что пришла так скоро, что вообще оказалась здесь.

— Поднимайтесь скорее, госпожа, — осторожно перехватывая туловище Алисии, Сэм постаралась усадить её, но герцогиня тут же взмахнула рукой, мешая. Бескровные губы двигались, но ни один звук больше не покинул рта, и Саманта совершенно не понимала, чего хочет госпожа, почему медлит. — Прошу вас, я обязательно сделаю всё, чего вы захотите, только давайте уйдём отсюда, госпожа. Алисия, прошу, поверьте мне, мы прибыли, чтобы помочь.

Слёзы текут по щекам, когда Сэм упрямо тянет дорогую госпожу, игнорируя её попытки помешать. Запоздало она понимает, что что-то ещё усложняет задачу, и видит, что рука Алисии по самое плечо закопана в землю. Нахмурившись, Саманта сместила хватку, держа под мышки герцогиню и тащя вверх, постепенно освобождая руку от захоронения.

Облегчение длилось недолго. Она смогла усадить Алисию и зажмурилась, гоня прочь слёзы. Необходимо как можно скорее успокоиться и бежать. Её отсутствие наверняка уже заметили.

Тогда же, сделав несколько глубоких вздохов и прояснив мысли, Саманта уловила несостыковку, ставящую её разум в неловкое положение от непонимания. Как-то слишком быстро им удалось достать руку из-под земли при том, как тяжело она шла сначала. И слишком сильно госпожа Алисия сопротивлялась попыткам усадить её.

Широко распахнув глаза, Сэм уставилась на руку, обрубок, пульсирующий, страшный, склизкий и бледный, похожий на перегнивший овощ, а не человеческое мясо. Запах резко настиг её, чёткий и яркий, насыщенный и испорченный. Так пахнет прокисшее молоко, переспелые, упавшие на землю и размякшие в кашу яблоки.

Пирог, съеденный в таверне, стремительно наполнил щёки, и Сэм отвернулась, зажимая рот руками. Хотела проглотить, но мозг вытворял злую шутку, и пережёванное, по большей части переваренное месиво внезапно обрело формы культи, её неровные очертания. Не выдержав, Сэм отскочила как можно дальше от герцогини, выплёвывая всё в угол и кашляя, стараясь избавиться от каждого кусочка, что ещё мог остаться в ней.

Прошли, может быть, минуты, но для обеих девушек они растянулись на часы. Сэм боролась с собой, не в силах вернуться к госпоже, Алисия же слишком слаба, чтобы сделать что-то в этот момент. Она не спала, толком не ела, вымотана морально и физически. Сейчас всё, что она могла сделать — положиться на Саманту и по возможности во всём её слушаться. Главная героиня уже пришла на помощь куда раньше, чем предполагал оригинальный сюжет. Кто знает, смогут ли они выбраться так же раньше, или проведут недели в заточении, дожидаясь конкретной даты.

Сэм смотрела на каменную стену перед собой. У Алисии не было руки. Обрубок выглядел отвратительно, но в нём нет ни крови, ни мяса, ни даже торчащей кости. Заживала ли она подобным образом, или в организме её госпожи заведомо нет ничего от человека, Саманту не беспокоило. И даже если сейчас Алисия за всю жизнь останется инвалидом, в этом нет ничего страшного. Сэм поможет, будет идеальной слугой для герцогини, её правой рукой и самым верным сторонником. Всё, что имеет смысл в данный конкретный момент — спастись, уйти из ужасного места, сотворившего такое с невинными людьми.

— Прошу прощения за своё грубое поведение, — сжав кулаки, Сэм резко развернулась, подходя к Алисии и смотря только на её лицо. — Нам нужно уходить как можно скорее. Его Высочество и господин Дюваль сейчас разговаривают с жителями поместья. У нас есть шанс на побег. Вы можете стоять, госпожа?

Сэм опустилась на колени, взяв Алисию под локоть и осматривая её, выискивая любые другие травмы, прошедшие мимо неё. К счастью, таковых не нашлось, но её внимание пригодилось, ведь она мгновенно заметила знаки, подаваемые госпожой. Та собирала кулак и расправляла ладонь, хлопала по земле и после указывала на свой обрубок. Сами по себе эти действия ни о чём не говорили, по крайней мере, Сэм не могла их понять, но в сумме…

Сознательно сдерживая рвотные позывы, Саманта послушно посмотрела на культю. Первичное отвращение начало уходить на второй план из-за некоего привыкания, и не сразу, но она всё же смогла понять, на что указывала Алисия.

Из середины, ровно оттуда, где у любого другого человека находится кость, торчал некий… мускул. Он был таким же белым, как и всё остальное, но пульсировал, как перекачивающая кровь вена. От мускула мелкими линиями нервов отделялись тонкие полосы, облепленные землёй. Всё это создавало устрашающую, но в плохом смысле завораживающую картину. И вместе с тем Саманта, слишком взволнованная, напряжённая и полная дурацких идей, преследующих её весь этот день, осознала одну очень спорную, но вероятно правдивую вещь: её госпожа восстанавливается, вырастает заново, как самая красивая лилия, подавленная ужасным ливнем, но не потерявшая жажды жизни.

— Ох, черт возьми и желательно верни, — пробормотала она, повернувшись сначала к Алисии, а после упершись в землю. — Ты… вы… о, чёрт, хорошо. Хорошо, мы можем с этим работать.

Быстро, неглубоко дыша, дрожа всем телом и не зная толком, что делать, Саманта доверилась интуиции и, схватившись за длинный подол светло-голубого платья, одолженного в прачечной слуг королевской семьи, Сэм рванула по шву, следом с трудом, но превращая платье в мини, а ткань расстилая на земле. Следом, не щадя себя, она врывалась ладонями в землю, рыла ногтями и иногда помогала себе локтями, выкапывая приличных размеров яму. Как только кулёк был наполнен, она повязала его через плечо госпоже, удостоверившись, что корень руки глубоко погружён в собранную землю. Выглядело непрактично, наверняка тяжело, но выбора нет, как и времени, и Саманта хватает с пола кочергу, уже не сомневаясь, что она ещё пригодиться. При всём уважении, принц и Адам не смогут сдерживать беседой людей, способных на такие зверства.

— Держитесь рядом со мной, Алисия, — выглядывая из камеры и убедившись, что снаружи никого, Сэм потянула всё ещё замершую в изумлении госпожу за целую, поднимая её на ноги и выводя в коридор. Их ждало две двери: через одну сюда пришла Сэм, через другую наверх выводили Алисию. Не зная второго факта, Саманта выбрала путь через уже открытые двери, спеша с госпожой через темницы с детьми, пробегая мимо лежащей на земле стражи и перепрыгивая по две ступеньки за раз на тянущейся вверх лестнице.

Алисия в некой прострации следовала за главной героиней, не находя слов, которые точно описали бы её состояние. Не то чтобы она могла что-то сказать, когда горло беспощадно содрано криками и рыданиями, но всё же. Саманта выглядела совершенно другим человеком, не слугой, какой её знала Алисия, и даже не подругой, а главной героиней, которую представляла себе Джена, читая «Нежное признание под лепестками сакуры».

Два стражника, валяющихся в коридоре в странных положениях, и благоговейные взгляды детей, провожающие их побег, вызвали шквал мурашек по коже. Пугающая сила, но завораживающая. Она никогда не окажется на плохой стороне Сэм, чего бы ей это ни стоило. Слишком страшно.