Праздничный набор оказался неожиданно хорошим – конфеты в немыслимо красивой коробке и бутылка мартини. Курьер оказался симпатичным парнем в очень дорогих джинсах. Интересно, зачем работать курьером, если есть деньги на такие джинсы? Понять это Настя никак не могла. И продолжала размышлять о том же, возвращаясь от метро, где назначила встречу, на работу. Впрочем, какое ей дело до какого-то курьера? У нее есть заботы поважнее.

Подойдя к двери кабинета Кузьменко, Настя замерла, прислушалась – тихо. И тогда робко толкнула дверь.

– Слава, – без улыбки обратилась к мужчине Горовец (она же страдает из-за их размолвки, какие уж тут улыбки?), – я получила в подарок мартини. Возьми, пожалуйста, я спиртное не люблю.

На самом деле выпить девушка любила и отдавать мартини ей было жаль, но другого повода заглянуть в кабинет Вячеслава не нашла, а захотелось нестерпимо.

– Спасибо, но я не пью мартини, – равнодушно сообщил Кузьменко. Из-за стола не встал и даже попытки приподняться не сделал, не то чтобы обнять.

Дело было совсем плохо, и Настя растерялась.

А ведь отчего-то была уверена, что от мартини Слава не откажется и выпьет его вместе с ней. Тогда она пожалуется, как страдает из-за его охлаждения, а любовник пожалеет ее и попросит прощения.

– Все-таки возьми, – покачала Настя головой, ставя на стол бутылку. – Зачем мне мартини?

– А мне зачем? – все так же равнодушно спросил Вячеслав, и девушка поняла, что все кончено.

Впрочем, нет, так думать нельзя ни в коем случае! Бороться нужно до конца!

Настя повернулась и молча вышла из кабинета.

Делать было решительно нечего: продуктов достаточно, обед готовить рано, читать не хотелось, по телевизору ничего интересного. И Мила вышла на улицу – просто так, ни за чем. Собралась было опять, как вчера, оглядеться по сторонам, но не стала. Даже отругала себя за появившееся желание. Конечно же, она не будет высматривать неожиданно свалившегося на голову поклонника!

Помялась, не зная, в какую сторону направиться, и медленно двинулась сначала к метро, а потом к парку, размышляя на ходу.

Костя изменился после смерти Тамары. Почти неуловимо изменился, но Мила почувствовала. Стал спокойным и веселым, как будто Тамара давила на него одним лишь тем, что жила на свете. Может быть, у женщины имелся на него какой-то компромат? Едва ли. Если бы было так, Костя бы и сейчас нервничал, не зная, в чьи руки может попасть его тайна. А он не только не нервничал, а словно освободился от груза, который каким-то образом был связан с Тамарой, и теперь наслаждался легкостью свободного существования. С другой стороны, могло быть и так: Тамара одна знала что-то страшное о Косте, а тот был уверен, что она никому об этом не расскажет. Хм, пожалуй, больше похоже на правду…

Додумать Мила не успела, потому что непонятно каким образом почувствовала присутствие Романа. Губы стали растягиваться в дурацкой улыбке, и пришлось их прикусить, чтобы не выглядеть законченной дурой. Она не обернулась, только слегка замедлила шаг. И не остановилась, когда услышала:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – спокойно, справившись с желанием улыбнуться, ответила Мила. – Вы что, бросили работу?

– Нет, просто взял отгулы до конца месяца, – серьезно объяснил полковник.

То, что с ним происходило, было похоже на болезнь, на сумасшествие. Весь мир сузился до… до одной этой женщины, и все, что так занимало его раньше, казалось неинтересным и ненужным. Собственно, кроме работы, Воронина по-настоящему ничто и не интересовало, но, приехав сегодня на службу, Роман понял, что не может и не хочет заниматься ничем, кроме как ждать встречи с Милой и радоваться, если удастся ее увидеть.

Наверное, если бы случайная знакомая откровенно послала его куда подальше, он, промучившись с недельку, излечился бы от внезапно свалившейся на него страсти и жил бы дальше спокойно и размеренно, как раньше.