Странно, он вовсе не был уверен, что Мила согласится выйти за него замуж. И даже не знал, хочет ли сам этого. Просто сказал так, и все. Но Мила согласилась.

А вот Инна ему отказала. Хотя ему почему-то казалось, что Инна обязательно примет его предложение. Ведь Константин тогда со всех точек зрения был неплохой партией – успешно делал карьеру и входил в число тех, кого руководство института обеспечивало весьма приличной зарплатой, несмотря ни на какие кризисы и неплатежи заказчиков.

– Ой, Ко-остик, – засмеялась в ответ Инна, – ты такой чудесный! Ты очень хороший, Костик, но я не могу. Я не созрела для замужества.

Это было и правдой, и неправдой. Инна действительно «не созрела» для замужества. Правдой это было потому, что он уже тогда понимал: она едва ли когда-нибудь «созреет» до того, чтобы с удовольствием готовить обед или мыть посуду. И это было неправдой, потому что, будь он «крутым» бизнесменом, которых тогда развелось множество, Инна вполне могла бы счесть себя «созревшей».

Константин Олегович отбросил мысли об Инне.

– Похороны Тамары в понедельник. Ты пойдешь? – спросил он, когда жена поставила перед ним большую чашку с чаем. По утрам у него обычно не было желания есть, только пил чай.

– Нет, – качнула головой Мила. И добавила в оправдание: – Я же ее плохо знала.

Еще захотелось напомнить, что Тамара ее терпеть не могла, но она не стала.

– Ну и не ходи, – согласился муж.

Ему бы только пережить похороны Тамары, и после этого можно будет навсегда забыть о смерти Инны. Правда, оставались еще письма, которые он получал раз в год, но на них можно просто не обращать внимания. Никто ничего не сможет доказать. Никогда.

Начав действовать, Лиза успокоилась. План был не стихийным, а давно и хорошо продуманным, просто вчерашний звонок послужил катализатором-ускорителем. Удивительно, но продумывать план ей было страшно, а сейчас, когда она начала совершать то, за что можно всерьез и надолго сесть в тюрьму, страх отступил. У нее нет другого выхода, хоть бойся, хоть не бойся.

Лиза с удовольствием принялась готовить обед, мимоходом подумав, что стоит все же нанять домработницу. Раньше ей этого не хотелось, нравилось выглядеть перед Славой образцовой хозяйкой, да и не любила она чужих людей в доме. Но теперь, в новой жизни, все должно быть не так. Лиза еще решит, чем ей заняться, но уж точно не домашним хозяйством, которое за семь лет супружеской жизни обрыдло ей до такой степени, что и думать о нем тошно.

По-настоящему Лиза почувствовала себя несчастной, когда увидела Светлану в феврале на дне рождения Виктора Федоровича. Страшно было даже не то, вернее, не столько то, что Светка нацелилась на денежки Кузьменко. Гораздо страшнее было, что свекор относился к этой выскочке как к равной. Как будто она была не обычной шлюхой, занявшейся поисками богатого мужа, а вполне достойной женщиной, к которой и Слава, и Лиза должны относиться соответственно.

Вообще-то Лиза сразу поняла, что Светка опасна. Еще когда та сидела в приемной Виктора Федоровича. Это даже недоумок Славка понял и со смехом рассказывал, как новая секретарша строит глазки его отцу. Идиот! Но настоящей опасности Лиза тогда не оценила, подумала, что это обычная дурочка, с которой свекру и говорить-то будет не о чем. И ошиблась. Хватка у Светланы оказалась железная, и коммерческое чутье тоже на высоте. Да и разговор, надо признать, она поддержать умеет, где надо – улыбается, когда надо – молчит. Самым невыносимым было наблюдать, как свекор смотрит на свою пассию. Вроде бы слегка насмешливо смотрит, но понимаешь, что она для него куда важнее всех остальных. Когда-то Виктор Федорович так же смотрел на свою Дарью. Но это-то Лизе было понятно: супруги прожили вместе черт знает сколько лет, пусть смотрит на старую тетку как угодно. А на Светку-то с какой стати? Неужели не понимает, что выглядит престарелым дураком?

Она тем же вечером осторожно завела разговор со Славой, но тот оборвал:

– Отец не глупее нас с тобой!

Оборвал так, что вновь заводить разговор Лиза не рискнула.

Конечно, что могла, Лиза делала. Еще год назад, восстановив все свои прежние связи – знакомств за время работы в поликлинике она завела немало, – разузнала, что детей у Светки вследствие неудачного аборта быть не может, и, выбрав подходящий момент, намекнула свекру на бурное прошлое его заместителя. Но тот даже слушать не стал и впервые наорал на Лизу, чего не позволял себе никогда, ни до, ни после.

Позже она откопала еще кое-что. Но следовало хорошенько обмозговать, как преподнести информацию свекру, чтобы не получилось как в случае с абортом.

На том февральском дне рождения Виктора Федоровича Светка все делала назло Лизе. Только мужчины этого не понимали, и объяснить им такие тонкости невозможно. Бывшая секретарша без конца бегала на кухню, как хозяйка дома, принимающая гостей, – помалкивала, когда отец с сыном увлеченно беседовали; Лизе предлагала то одно блюдо, то другое… вела себя так, словно имеет полное право распоряжаться в чужой квартире и в чужой семье.