— Таура? Это ты? Невероятно!
Мав заворочался в сетке, найтовы скрипнули, кораблик накренился. И все посмотрели на Тауру. В глазах людей читалось недоумение, однако лорд Нигель не счел юношу достойным своего долгого внимания:
— А ты чего стоишь? Я же сказал, всем вернуться к работе, — и отвернулся.
Таура неуверенно попятился.
— Таура? — Шеда снова окликнул его, и юноша вздрогнул. — Ты что, не узнал меня? Это же я, Шеда. Я искал тебя.
Таура переводил потерянный взгляд с Эрики на Шеду. Если сородич сейчас раскроет его тайну перед всеми, то не видать ему любви прекрасной Эрики. Вот, она уже так пристально на него смотрит, словно догадывается о чем-то. А если не выполнить условий, заклятие Морзы развеется, тело Тауры станет морской пеной, и душа его останется в плену у морской ведьмы. Но бросить сородича в беде — немыслимая подлость. Таура кусал губы, не в силах принять решение, и продолжал пятиться.
— Таура, куда же ты? — Шеда нахмурился сначала непонимающе, потом с осуждением. — Ты бросаешь меня? Подлый предатель!
Эти слова оказались роковыми. Таура отвернулся от сородича и быстрым шагом направился к замку. Шеда кричал что-то еще, но Таура пытался не слушать брошенных ему в спину справедливых обвинений и не чувствовать лопатками вопросительных взглядов Эрики. И подозрительных взглядов Ризона.
Уйдя с причала, Эрика отправила за Анной. Хоть гувернантка была занудной, не шибко умной и не в меру щепетильной женщиной, сейчас девушке просто необходимо было общество кого-то хорошо знакомого и почти что родного.
Увидев бледное осунувшееся лицо своей воспитанницы, Анна захлопотала вокруг нее, подобно курице над цыпленком:
— Ах, леди Эрика! До чего вы себя довели? А ведь у вас совсем скоро свадьба. Девичье ли это дело, в кораблики играть? Да, на вас же лица нет!
Эрика устало слушала щебетание гувернантки:
— Они поймали восьминога, Анна, — девушка проговорила со вздохом, покорно подставляя личико под умелые пальцы пожилой компаньонки, которая тут же принялась вбивать в него питательные крема.
— Это что еще за рыба? — не отвлекаясь от занятия, Анна бросила подозрительный взгляд на двери, заперты ли.
— Это не рыба, Анна, — у Эрики не осталось моральных сил, чтобы возмущаться глупости гувернантки. — Это наполовину осьминог, у него щупальца…
— Осьминога поймали? — гувернантка вскинула брови. — Прекрасно, местный повар чудесно готовит фаршированных осьминогов.
— Что ты такое говоришь! — тут девушка уже не выдержала и отпрянула из-под процедуры. — Его нельзя есть! Он наполовину человек!
— Не понимаю… — Анна отстранилась, недоуменно хлопая глазами. — Вы, верно, перегрелись на пристани, девочка моя. А я говорила, что вам нужна шляпка. Здесь такое солнце…
— Какая шляпка?!! Какое солнце?!! Они хотят убить его, как же ты не понимаешь! Порезать на кусочки из любопытства, а потом убить, — и Эрика заплакала.