Георгий поступил в Высший технический университет. Его «кумиром» был член-корреспондент РАН, профессор Большаков. Георгий поступил в аспирантуру. Профессор Большаков был его научным руководителем два года. Потом Николай Александрович уволился из Университета и уехал из Москвы. Георгий продолжал работать с другим научным руководителем, но «звезда» научного озарения померкла без профессора Большакова.

Доктор Бакеридзе не надоедал своим вниманием пациенту Большакову, но получал ежедневную информацию о состоянии его здоровья. Он знал из докладов дежурных медсестер о визите сына, о немыслимом количестве выпитого чая, о том, что Большаков смотрит в Интернете сайты на французском языке. Вчера руководитель ЦБК получил секретную депешу из ФСБ. Содержание «Уведомления» по-человечески потрясло врача. Сколько эти двое пережили! Где они берут силы? Большаков почти здоров, ему осталось вернуться в профессию, а, значит, в социальную жизнь. Но как? Сам, без посторонней помощи, он не преодолеет этот барьер.

Ашот, на удивление легко и быстро, подружился с Автондилом. В компании умного делового земляка, с неотразимой улыбкой и забавным юмором Ашот отдыхал от тяжелой ноши «врачевателя». Он радовался за сестру. Их сыновья, Александр и Георгий, талантливые, воспитанные в грузинских традициях, дружили. Семьи купили два соседних участка, на Новой Риге, недалеко от кольцевой автодороги, и построили дома для постоянного проживания. Между участками, в заборе — калитка без замка.

Лали на ужин приготовила сациви. Такое сациви не готовила даже тетя Манана, теща Ашота Александровича. На ужине, как обычно, когда Лали готовит сациви, семья Колехидзе присутствует в полном составе.

После ужина Ашот Александрович, Георгий и Александр долго беседуют в маленькой гостиной большого дома известного врача-кардиолога.

В конце рабочего дня профессор Бакеридзе зашел осмотреть пациента Большакова.

— Идем на поправку. Скоро, недельки через две, можно домой!

Николай Александрович, вздрогнул. Где его дом? Куда ему идти после больницы. Этот вопрос он как-то обсуждал с сыном.

Василий рассказал, что в Соколиках навели порядок. Все счета — оплачены, коммуникации в порядке. Но Николай Александрович один не справится в деревенском доме. Кто будет чистить дорогу от снега, ездить в магазин, в Щелыково. В деревне магазин закрыли. Там какие-то неприятности с мужем продавщицы. Вообще, дом пригоден для лета, весны-осени, но не для зимы. Васька, строго, заключил:

— Или ко мне — в Барвихино, или к матери — в Сосновый Бор. Квартира в Конькове в стадии капитального ремонта. Это — надолго.

— Николай Александрович, я к Вам за советом. Можно? — профессор Бакеридзе, жалобно, просящим взглядом, посмотрел в глаза профессора Большакова.

Николай Александрович удивился.

— Доктор, какой я Вам советчик?

— Не мне, а моему племяннику, Георгию. Он мне, как сын.

— Да, да. Это — правильно! — закивал головой Николай Александрович. — А что с Вашим племянником?

— Запутался в диссертации! Ведь Вы знаете, как трудно одному в науке.

— Разве Ваш племянник — не медик?

— Нет! Он со школы увлекся физикой. Окончил Высший технический университет.

— Как его фамилия? — взгляд Николая Александровича сосредоточился.

— Георгий Колехидзе. Гера — сын моей сестры.