– Какой хлипкий мужичок. Что ты о нём думаешь?

– Мусор. Отброс. Даже не сопротивляясь, он сдал своего господина.

– Верно.

– Неужели вы его отпустите?

– С чего ты это взяла?

– Ну как же, вы пообещали не убивать его.

– Ты, верно, плохо слушала. Я сказал, что я не буду его убивать. – Эрик расплылся в улыбке. – Про остальных не было ни слова. Так что забирай его и делай с ним что пожелаешь. Хочешь, кожу не спеша снимай, хочешь, разбирай его по кусочкам, а хочешь, сразу прикопай – дело твоё. Он теперь твоя игрушка. Но я советую его помучить подольше, может, он что-нибудь ещё интересное расскажет.

– Хорошо, господин. А как вы поступите с Мелетием, ведь нельзя его просто так простить, но есть трудность: Эсфигмен – это монастырь Афона.

– Начав действовать против меня, он подписал себе смертный приговор. И если за него вступится община Святой горы, то им тоже не поздоровится. Хотя, конечно, я, как добрый господин, дам им шанс, так как не жажду проливать кровь слабых и убогих.

Эрик развернулся и пошёл в свои апартаменты. Он вернулся к мыслям, что эта кампания принесла очень много пользы, причём не только материальной, так что предстояла большая аналитическая деятельность и работа над ошибками.

Перспектива столкновения с большими ополчениями требовала корректировки в развитии его армии. Да, эти странные толпы людей не представляли по большей части никакой боевой ценности, но их всегда было много. Малой группой, вооружённой пусть и самым совершенным оружием, было очень сложно подавлять большие толпы. В битве при Пирее пришлось менять коней у доброй половины бойцов. Воины воинами, но нужно формировать хорошие и достаточно массовые группы менее квалифицированных и, соответственно, дешёвых бойцов для столкновения со стадами ополчений. Честно говоря, Эрик вообще не понимал смысла сбора таких групп людей, но так как был прецедент, и не один, то на него нужно было реагировать. Это пока он сталкивался с практически невооружёнными толпами, что будет потом – неизвестно. То есть было решено формировать пехотный батальон как вспомогательную часть для его дружины.

Реформирование коснулось и организационной структуры. Теперь командирам роты и батальона полагались заместители, которые именовались младшим и старшим лейтенантом соответственно. Причём у командира батальона помощников было два. Помимо этого при каждой роте формировалась рабочая группа для ведения армейского хозяйства. Командовал ими ротный старшина, в его распоряжении находилось десять человек – поручиков. Их котты имели не красно-белую, а зелёно-белую расцветку, все остальные знаки отличия (принадлежность к роте и звание) сохранялись как в войсках, старшина имел статус, эквивалентный строевому сержанту, поручик – промилесу, которых для собственного удобства он переименовал в ефрейторов, так как неудобно было пользоваться такими непривычными терминами. В их обязанности входило обозное хозяйство, питание и снабжение. Подчинялся ротный старшина непосредственно лейтенанту, то есть командиру роты.

Особенно стоит отметить проект, который будет реализован по возвращении в Боспор, под названием «ротная кухня». Это был большой котёл из меди, установленный на небольшую печку-каменку с железной трубой, которая, в свою очередь, располагалась на дубовой платформе, стоящей на четырёхколёсной базе от телеги. Колёса применялись такие же, как и в станках баллист, то есть деревянные с втулкой и спицами, усиленные железным обручем. Одна полевая кухня предназначалась для приготовления каши на стандартную роту. В передке колёсной базы перевозился запас дров для печи. Для транспортировки кухни выделялась пара лошадей. Заведовал кухней повар.

Всё обозное хозяйство располагалось в четырёхколёсных, крытых вощёным сукном фургонах, на роты выделялось по четыре фургона, запряжённые парами лошадей. Помимо этого в каждой роте вводился отряд медицинского обеспечения из трёх человек – фельдшер и два его помощника – фельдпоручика. Они носили белые котты, фельдшер был эквивалентен сержанту, а его помощники – ефрейтору. В их задачу входило лечение, профилактика и прочие сопутствующие медицинские обязанности по отношению к роте. Также вводился штатный знаменосец – ротный прапорщик, по званию равный сержанту, и батальонный прапорщик, равный лейтенанту.

Изменения коснулись и структурного состава непосредственно строевых войск. В первую очередь группы и взвода. Было решено увеличить максимальную численность группы с пяти до десяти человек, то есть она теперь штатно содержала девять бойцов и одного ефрейтора. Соответственно полный состав взвода составлял четыре группы. Таким образом, полное штатное расписание роты давало 287 человек личного состава.

Отдельная артиллерийская рота в перспективе должна быть серьёзно усилена артиллерийскими орудиями. Да, примитивными, да, гравитационными, но они показали неплохую эффективность, а потому их нужно было увеличивать числом. В перспективе Эрик хотел выделить по хиробаллисте на каждую группу в составе роты, то есть увеличить парк метательных машин с 8 до 24 штук. Само собой, всех крепких бойцов из артиллерии планировалось постепенно перевести собственно в первые два взвода, а новый состав набирать из выпускников академического центра Боспора. Дело в том, что особых боевых навыков и специальных качеств к артиллеристам не предъявлялось, поэтому их можно было набрать и из обычных людей, а не воинов. То есть критического показателя психологической устойчивости в рукопашной схватке к ним не предъявлялось.

Под конец размышлений Эрик пришёл к выводу, что его промышленных мощностей явно недостаточно для оперативного и качественного вооружения армии, так как его мануфактура производила всего 250–260 первоклассных арбалетов новой конструкции в год. А этого было крайне мало. Поэтому было решено развернуть мастерскую по производству композитных роговых дуг и облегчённой модификации блочного арбалета. Это позволит хоть как-то компенсировать дефицит качественного стрелкового вооружения на первое время.

Ситуация с Афоном была очень неприятная. Устроить там бойню хотелось очень, но это означало порвать с православным церковным аппаратом. Поэтому нужно было, чтобы там оказался какой-нибудь адекватный персонаж для переговоров, например патриарх. Собственно, это и было устроено силами Феодора. Иоанну подкинули информацию о том, что Святая гора навлекла на себя гнев светского князя и сильно рискует. Зная «миролюбивую» репутацию Эрика ещё по делам в Эдессе, патриарх немедленно выехал из Адрианополя в Великую лавру, дабы встретить нашего героя и отговорить от поспешных и невзвешенных поступков. Получив подтверждение о прибытии искомого персонажа по желаемому адресу, наш герой не спеша начал собираться на встречу. 10 июня на горизонте показался берег полуострова, как раз тот, от которого не далее чем полчаса пешком до лавры. Его корабли караулили – с небольшой скалы, чуть уходящей в море, резво соскочила какая-то фигурка и побежала в сторону монастыря. Всё получалось так, как должно было. Высаживаться всеми силами Эрик не стал, собрал только офицеров из первых двух рот, что были в новых латных доспехах, и с ними сошёл на берег. Там его уже ждала небольшая делегация во главе с Иоанном.

– Доброго дня вам, добрый человек. Я рад, что вы незамедлительно прибыли в эти земли для их спасения и вразумления. Судя по нашей переписке, вы весьма мудры, и с вами будет приятно разговаривать.

– И тебе доброго дня, князь Эрик. Если ты желал разговора со мной, то отчего все эти страсти?