– Зубки сломаешь, они у тебя еще молочные…
Эрик было заржал, но Мария извернулась и вцепилась ему зубами в плечо, прикрытое лишь тонким слоем шёлка. Было достаточно больно, но царя позабавило то, как она впилась, – он даже привстал ради проверки. Так и есть, девочка повисла с утробным урчанием у него на руке, вцепившись в свою добычу как бульдог. Боясь вывихнуть ей челюсть или повредить зубки, Эрик просто зажал ей пальцами ноздри. Не прошло и минуты, как она отцепилась, жадно хватая воздух.
– Ну что, мой малолетний зубастик, чешутся зубки? Что же ты тогда молчишь? Я бы распорядился косточку принести или кусочек дерева.
– Ненавижу! Варвар! Бандит! – Мария осела и разрыдалась.
– Ну, полно тебе. – Эрик отпустил ей заломленные руки и слегка прижал к себе. – Все мы когда-нибудь оказываемся вот так, лицом к лицу с обстоятельствами, которые выше наших сил. Поплачь, не стесняйся.
– Я не верю, чтобы тебя хоть когда-то вот так… – Девушка всхлипнула.
– Так я начинал с этого. Причём было мне тогда столько же лет, как и тебе.
– Ой, да ты обманешь и не покраснеешь… – протянула Мария, но плакать перестала, а в её голосе и взгляде почувствовалось любопытство.
Так и проболтали они несколько часов кряду, пока темнеть за окном не стало. Царь встал и шагнул к выходу, но Мария взяла его за руку.
– Что такое?
– Мы так заболтались, что совсем отвлеклись и не обсудили, что тебе со мной делать дальше.
– Верно. А сама что думаешь?
Вместо ответа Ласкарина покраснела и потупила взгляд.
– Я ещё не решил, кто именно станет твоим супругом.
– А ты сам?
– Мария, я тебе в отцы гожусь.
– Тебе уже неинтересны женщины? – Девушка ехидно улыбнулась.
– Вот ведь озорная особа. Ложись спать. Завтра обсудим твой режим и уход за телом. Раз ты станешь женой кому-либо из моего рода, то должна быть чиста и опрятна.
Эрик поспешно вышел, не желая затягивать прощание.
В апреле 1220-го, после завершения наиболее важных дел в Болгарии, требующих его личного участия, Эрик вернулся в свою столицу. Георг же остался при полке, который ударными темпами наводил порядок в новых владениях государства. В первую очередь, конечно, борясь с разгулявшимся за время гражданской войны бандитизмом. Вместе с царём в столицу прибыли две девушки – тринадцатилетняя Елизавета Венгерская и четырнадцатилетняя Мария Ласкарина. Им предстояло пройти большую и насыщенную учебную программу, в рамках которой они не только должны были плотно заняться языками (латинским и славянским), но и получить знания по математике, физике и астрономии. Эрику совершенно не хотелось вводить в свою семью необразованных дурочек. Да, им, конечно, давали какое-то образование при дворе, где они жили. Но теология – последняя дисциплина, познания в которой интересовали царя, ибо он считал её словоблудием, то есть абсолютно бесполезным делом для всех, кто не занимался идеологическими изысканиями по долгу службы. Поэтому Эрик придерживался того мнения, что девушки совершенно невежественны и нуждаются в капитальной учебно-воспитательной обработке.