Между тем этот чёрт безрогий смотрит на меня сверху вниз, с уничижительной брезгливостью. А потом с деланно-вежливой поддёвкой спрашивает:
— Ну что, барин, охолонули мальца? Продолжим?
Что ещё за «продолжим»? И что за «барин»? Это Николаич шутки шутит или у меня ум за разум заходит?
— Пошёл ты… — начинаю и сразу замолкаю, удивлённый звучанием своего голоса. Или не моего? Так вроде я говорил…
— Неправильный ответ, — скалится чёрт и бросается ко мне. Рефлекторно отскакиваю в сторону. Неожиданно для меня это неплохо получается — возможно, потому, что атакующий не слишком торопится. Так-то особой прыткостью я никогда не отличался — и взялся за тренировки поздно, и давняя травма давала о себе знать.
А сейчас колено как новенькое, даже странно.
А ещё странно ощущение растягивающейся пружины где-то внутри черепной коробки. Откуда и зачем оно взялось — непонятно, но приятным его не назовёшь.
Чёрт злобно сопит и разворачивается. Его взгляд не предвещает ничего хорошего. Надеюсь, мой ему тоже.
Большая проблема в том, что с настолько крупным противником иметь дело мне не приходилось. Я даже не представлял, что такие существуют в природе. Однако природа нашей страны, как оказалось, удивительна. К тому же столь ценный экземпляр каким-то образом оказался на службе у Николаича. А это значит, что соперник он серьёзный. И, скорее всего, ему разрешено меня калечить, а то и убивать. Необычно только, что бывший партнёр решил костюмированное представление устроить. Не припомню за ним подобных привычек. Постарел, видно, одурел.
Но с чёртом-то что делать? На ближней дистанции он меня заломает, так что придётся скакать вокруг, надеясь на внезапно поздоровевшее колено.
Уворачиваюсь от новой атаки, мысленно отмечая странность окружающей обстановки. Мы находимся в большом светлом помещении, больше всего напоминающем спортивный зал. Стены затянуты белой тканью, скреплённой поверх перпендикулярно расположенными тонкими рейками. Ни дверей, ни окон не видно. Свет льётся откуда-то сверху.
Правда, пялиться в потолок мне сейчас недосуг, потому что чёрт лютует! После третьего промаха он натурально звереет. Кожа лица собирается в складки к переносице, а обнажившиеся клыки кажутся длинными и страшными, будто звериные.
Пружина внутри растягивается всё сильнее, вытягиваясь в струну и причиняя почти физические страдания.
Николаич, что за тварь ты ко мне подослал? Неужто честной пули не нашлось для неудачливого убийцы⁈
Но Николаича не видно, зато чёрт тут как тут! Избегаю удара в четвёртый раз, но толстая, перевитая мощными мускулами, рука, выстреливает мне вслед и хватает за шкирку.
И поднимает!
Чувствую себя нашкодившим котёнком, которого вот-вот выкинут на мороз. А он может только болтаться, хрипеть и сучить лапками, пытаясь хоть немного ослабить впившийся в горло ворот.
Сдаться и сдохнуть? А вот хрен!
Внутри моей головы будто что-то лопается — кажется, та самая пружина. Ну или мозги наконец сдетонировали, кто ж меня знает.
Вот только мгновенная, почти нестерпимая боль тут же сменяется небывалой лёгкостью, почти кайфом.