Пока иду и размышляю о непривычном, успеваю ещё по сторонам посматривать. Хорошо тут, однако! Мы с Орлиной пробегаем по цветущему саду. Извилистые дорожки, раскидистые деревья, живописные кустарники с ароматными цветами, высокие травы — всё выглядит естественно и гармонично. На первый взгляд кажется, что оно само так выросло, но на деле за такой небрежностью стоит большой труд. Откуда знаю? Покойная жена увлекалась и приобщала к подсобным работам при каждом удобном случае.

Не любил я это дело тогда. Считал себя выше подобных малоинтеллектуальных занятий…

Идиот.

Сад неожиданно заканчивается, и мы выходим к задней стороне огромного здания. Я такие только в кино и на экскурсиях видел. Толком про них ничего не помню. Никогда архитектурой не увлекался, а вот супруга…

Так. Что-то слишком часто я про неё сегодня вспоминаю. Если бы верил в приметы, поплевал бы через плечо. Или что там ещё эти верующие делают.

Вслед за Орлиной подхожу к одной из малоприметных дверей. Она оборачивается ко мне. Смотрит обеспокоенно, вздыхает.

— Даже не знаю, как тебя, беспамятного, к Сердию вести. Ещё сморозишь что-нибудь, а он скор на расправу. Посему слушай и молчи, что бы он ни сказал и ни сделал. Я сама обсужу с ним дальнейшие перспективы.

— А какие у нас дальнейшие перспективы? — эхом отзываюсь я. Орлина хмурится. Ну а что ты хотела? Если ожидаешь от меня безропотного подчинения, то ты просчиталась, дамочка. В смысле, мамочка. Мало ли подо что ты меня там подписать решила! — Что отвечать, если он захочет у меня что-то уточнить?

Орлина явно не желает терять время, но мои слова, видимо, кажутся ей справедливыми.

— Ну, вряд ли он станет тебя спрашивать, — тем не менее сомневается она. — Раньше ты для него всё равно что пустое место был. За один день этого не изменишь… Впрочем, наши планы тебе и в самом деле надо припомнить. Первым делом нам стоит получить у Иерарха разрешение пригласить тебе учителя.

Ну и дела! На старости лет — опять учиться! Я ж вроде и так всё знаю. Дожил же как-то до седых волос. Широко известным специалистом был. Хоть и в узких кругах.

Это была моя первая мысль, глупая. Вторая приходит уже поумней.

«Всё знал», работал и прожил жизнь я в своём мире. В этом же — ничего не знаю от слова ни хрена. И про магию-шмагию я даже книжки с фильмами не любил — мне в принципе больше реализм импонирует.

А ещё, как ни грустно признавать, моё социальное положение здорово пошатнулось. Это дома я был взрослый и творил, что хотел. А здесь я — голожопый малолетка, которому приходится слушаться мамочку и отбивать поклоны папаше, чтобы дал денежек на репетитора. Ну или морду этому самому папаше отбивать — смотря как себя вести будет.

Так что пока буду брать, что дают, и по возможности делать, что говорят. И, конечно, смотреть в оба. А то народ тут уж больно подозрительный. И всем-то от меня что-то надо. Вот так расслабишься, пойдëшь у кого-нибудь на поводу — а мир и впрямь окажется реальным. И хомут, который наденут мне на шею — тоже. Осторожнее надо.

Киваю, пока Орлина втолковывает что-то о местных правилах поведения. В основном пропускаю мимо ушей: всё равно буду стоять и молчать, не пригодится. Благо, инструкция юного аристократа оказывается не слишком длинной. По всему видно, что мать торопится.

— Поднимемся по чëрной лестнице, — наконец предлагает она. Ничего не имею против, тем более, что о здешних путях-дорогах я вообще не осведомлëн.

Чëрная лестница оказывается вовсе даже не чëрной, а вполне обычной, деревянной. Мы шустро взбираемся на второй этаж и выходим в светлый широкий коридор. Рассматривать его мне некогда, потому что мы почти сразу оказываемся у нужной двери.

Орлина бросает на меня взгляд-предупреждение и без стука толкает дверь.