— Ты скотина. — Всхлипнул Сивирк, попытавшись вытащить нож, но тут же оставил его в покое, после вновь пронзившей его боли. — Мы не жертвы, чтобы испытывать боль. Мы избранные. Мы те, кто даёт боль другим. Тебе не понять этого. Хотя нет. Вижу, вижу, в твоих глазах блеск. Ты ведь тоже садист Хилок, как и мы. Любишь мучить, любишь. Тебе доставляет удовольствие смотреть, как мучаются другие. Ты должен нас понимать.

— Понять тех, кто меня подставил и приговорил к смерти! — Голос Хилока дрожал от ярости, которую он выплеснул вместе с ударом ноги, сломавшим Листрижу руку, в которой тот до этого, продолжал сжимать нож. — Я ведь всё тогда сделал по закону.

— Да, ты всё сделал по закону. — Простонал, соглашаясь Листриж. — Но, ты забыл, что закон это мы. А ты ведь должен защищать закон.

— Защищать ваши занятия садизмом! — Взревел Хилок, нанеся ещё один удар ногой, сломавший на этот раз Листрижу грудную клетку.

— Но ты не можешь себе даже представить, какие люди занимаются садизмом. — Попытался выкрутиться магнат. — В их руках сосредоточена власть и богатства страны.

— Побереги свои признания для суда. — Посоветовал ему бывший ночной законник.

— Какого суда. — Несмотря на боль, засмеялся Сивирк. — У тебя нет никаких доказательств, так что никакого суда не будет.

— А вот здесь ты ошибаешься. — Зловещая улыбка, говорила, что Хилок не шутит и не блефует. — Ты сам только, что во всём признался миллионам зрителей, наблюдавшим за игрой.

— Это ты ошибаешься Хилок. — Воспрял духом магнат. — Ваши чипы отключены, я позаботился об этом.

— Значит, пришла пора умирать. — Поняв, что у него нет другого выхода, вынес смертный приговор, бывший ночной законник.

Поняв, что это всё, Сивирк взревел, словно разъярённый бык. Отбросив в сторону страх и позабыв про боль, он выдернул из ладони нож и бросился с ним на Хилока. Но каковы были у него шансы против хоть и бывшего, но остававшегося лучшим ночного законника.

Удар ногой пришёлся магната в затылок и тот, потеряв сознание, растянулся на полу. В этот момент, Хилок обратил внимание на сидевшего в своём кресле мёртвого Шингса, раскрытые глаза которого периодически вспыхивали посредине маленькой красной точечкой. Бионические глаза, тут же понял бывший ночной законник. И, похоже, они даже после смерти своего носителя, продолжали вести запись.

Хилок знал, что бионические глаза помимо своих основных стандартных зрительных функций, автономно, всё время вели запись всего, что видел и слышал носитель. Так что был велик шанс, что всё произошедшее в этом ложе, было всё-таки записано, и у него были доказательства.

— Браво, браво. — Вдруг раздался от дверей голос Гинки. — Ты всё так же опасен и смертоносен.

Повернувшись, Хилок посмотрел в сторону двери, и увидел, что тренер был не один. Вместе с ним были Лиз и Сюзан. Причём его сестра стояла с приставленным к горлу ножом, который держала Лиз.

— Похоже, тренер, всё становится на свои места. — Холодным, словно смерть голосом, изрёк Хилок, одарив испепеляющим взглядом свою бывшую любовницу.

— Рано или поздно всё заканчивается. — Улыбнулся Гинки, причём улыбка эта была отнюдь не дружеской, а даже наоборот, враждебной, ненавистной. — И наша игра подходит к своему завершению. Не пойму только, как ты Хилок, со своим одарённым умом, так и не догадался ни о чём?

— Не догадался до того, что вы с Лиз любовники. — Поинтересовался с утверждением Хилок. — Или до того, что при помощи меня вы рассчитывали избавиться от её отца. Умри Сивирк чистым и не порочным, и его скорбящая доченька, унаследует много миллиардную империю, ради которой можно пожертвовать и отцом, и моральными принципами.

— Да Хилок, я в тебе ошибся. Ты и в самом деле сообразителен. Но, когда ты до этого догадался? Только что или раньше? Хотя, какая разница, ведь сейчас, это, не имеет ни какого значения.

— А что же тогда имеет значение? — Удивился Хилок.