— Начиная с Йоханссонов, — произнесла она. — Я рада, что они еще живы, но не понимаю, зачем они их вообще похитили. Охотники на медведей, как известно, убивают медведей во сне. Они не берут заложников.
Мужчина смотрел на Сиси. Под его пристальным взглядом она чувствовала себя еще более обнаженной, чем когда была прижата к нему во время секса.
Она только осознала, но это ничего не значит, пока висит угроза. Нет времени для неловких разговоров. Маркус чуть не умер, эмоции были на пределе; они оба нуждались в освобождении. Они получили его, и теперь должны сосредоточиться на спасении Йоханссонов. В каком — то смысле их любовь тоже была противостоянием.
— Я тоже не знаю почему, но у меня есть теория, — сказал он ей. — Давай вернемся в хижину.
— Почему? — Спросила Сиси, стараясь не отставать от него. Мужчина очень торопился. — О чем ты думаешь?
— Увидишь, — сказал он, ничего не открывая.
— Не нужно быть таким скрытным, — пробормотала она.
— Это то, что я делаю лучше всего.
Девушка знала, что он делает лучше всего, она испытала это на себе, но не произнесла в слух.
Думая о Майкле, она сжала кулаки, готовая к борьбе. Какими нужно быть тварями, чтобы похитить троих детей.
В хижине Маркус отправился прямо на кухню. Он достал из ящика стола острый нож и поднял руку.
— Какого черта ты делаешь? — Вскрикнула Сиси. У них нет времени на демонстрации.
— Вот это, — сказал он и разрезал руку, позволяя крови стекать по татуировкам на руке. Было почти страшно смотреть, особенно на то, как он продолжал это делать, едва вздрагивая, когда лезвие пронзило его кожу.
Сесилия хотела подбежать к нему, но застыла. Он сделал это с собой, по причинам, которые она не была уверена, что хочет знать. Война искалечила его, очень сильно.
— Ты закончил доказывать, насколько ты крут? — Спросила она.
Не тот ответ, которого ожидал Маркус.
— Я истекаю кровью, — сказал он с надеждой. — И я никуда не уйду, пока рана не заживет.
Сесилия начала подозревать, что он серьезно пострадал от копья.