— Да, но Изабел отказалась нас впустить.
Девушка засмеялась, глядя на собеседника и не скрывая своего восхищения им.
— Мерзкая избалованная стерва, — с сожалением заметил Эдуард.
— Возможно, хочет отплатить за все наши детские козни против нее, вы помните эти проделки? — чуть задыхаясь, спросила она.
Голубые глаза принца лучились улыбкой.
— Мы были настоящими заговорщиками!
Принц всегда был неравнодушен к Джоан, своей крошке Жанетт, как он ее называл. Сейчас ему почему-то вспомнилось, что именно ее он возжелал страстно, как мужчина, всего в двенадцать лет.
Девушка неожиданно коснулась рукой его лица.
— У тебя кровь, вот здесь.
Эдуард намылился, смыл пену и потянулся за полотенцем, но Джоан схватила его и, смеясь, бросилась к Брайенне. Принц поймал Джоан, поднял над головой, щекоча пальцами ребра, совсем как в детстве. Сетчатая шапочка упала на пол, и масса серебристых волос рассыпалась по его рукам. Эдуард поставил девушку на землю, и смех внезапно замер на их губах. Оба стояли, ошеломленно глядя друг на друга.
— Милая, — прошептал он так, что было слышно только ей.
Сидящих за столом разделяла высокая солонка, согласно их положению. Работники, слуги, оруженосцы и приехавшие с дамами грумы сидели «ниже соли», в дальнем конце, а рыцари и знатные гости разместились рядом с Плантагенетами, «выше соли». Пять молодых дворян едва не вступили в бой из-за мест напротив Брайенны Бедфорд и Джоан Кент.
Сенешаль[9] замка по обычаю распоряжался слугами, подающими блюда, и обеденной церемонией. Сегодня он должен был следить не только за тем, чтобы не украли серебряные приборы, но и за многим другим: чтобы сначала подносили блюда дамам, чтобы кубки были все время полны, а еда не остывала. В то же время он не спускал глаз с оруженосцев. Его разъяренный взгляд сулил наказание тому, кто плевал на пол, вытирал нос рукой или ковырял в зубах. Некоторые, к их чести, не пожирали до последней крошки все, что стояло на столе, а оставляли немного еды для корзины бедняков.
Принцесса Изабел сидела между братьями-принцами Эдуардом и Лайонелом. Их соседство отнюдь не красило бедняжку, выглядевшую вороной среди павлинов. Лайонел — белокурый розовощекий гигант, не имея тяги к наукам, так и не постиг искусства чтения и письма, зато был добрым человеком и сохранял веселый нрав даже в подпитии, что случалось, если верить слухам, каждый вечер.
Со своего места сбоку от главного стола Брайенна рассматривала наследника. Внешностью и манерами он уже походил на короля. Очень высокий, с чуть выдающимися скулами и орлиным носом, у которого был немного приплюснут кончик, такими же всевидящими голубыми глазами, как у отца, и золотыми волосами. Принц Уэльский имел также титулы графа Честера, герцога Корнуолла, а в отсутствие отца назначался хранителем королевства.
С такой блестящей наружностью Эдуард казался молодым богом, и все окружающие считали, что сама судьба предназначила ему быть великим вождем.
Брайенна наклонилась к Джоан и шепнула:
— Я видела, как ты флиртовала с принцем. Влюбилась?
— Конечно, нет. Мы кузены. Если я и кокетничала, то лишь по привычке.
Уголки губ Брайенны чуть приподнялись. Правда с ложью так перепутались в душе Джоан, что скучать в ее обществе не приходилось — от такой подруги можно было ожидать всего, чего угодно.