— Гражданин сержант… я вас не понимаю…
— Ты на посту у посольства? Оттуда?
— Никак нет. Из четвертого зонального. Я в вашей группе. Вы, вероятно… я новенький, еще не представился.
— Черт бы вас побрал… Отчего не занимаетесь делом, как все?
— Мне сказали, чтобы я встретил вас и доложил… — Бедняга растерялся вконец.
Ойбор ощутил сочувствие к этому новобранцу, как видно, впервые столкнувшемуся с ужасным происшествием и силившемуся скрыть свое смятение. Он уже мягче сказал:
— Ну так докладывайте. Что там у вас?
— Осмелюсь напомнить, я уже докладывал. Никто ничего не видел.
— Видел, — сказал Киматаре Ойбор, — видел тот, кто воспользовался вон тем телефоном на углу.
— Так точно, — очумело выпалил полицейский.
— Постой-ка… — Ойбор вдруг сдвинул брови, — выходит, вы не удосужились расспросить часового? — Метрах в двухстах виднелись ворота посольства СССР. В предрассветной мгле можно было разглядеть, что ни у ворот, ни у боковой ограды, ни у застекленной до половины будки охранника не было. — Почему там никого нет?
— Спит, — предположил полицейский, — присел в будке и дрыхнет. Я бы таких в шею гнал со службы. Совсем бы не брал таких, гражданин сержант.
Ойбор не слушал, он опустил велосипед на тротуар и продолжал пристально вглядываться в сумрачное марево рассвета. Тревога отразилась на его лице.
Он приказал юнцу негромко:
— Сбегай за ним. Посмотри, что там. Бегом.
Словно почувствовав что-то, трое других полицейских, отойдя от грузовика, настороженно приблизились к сержанту. Даже врач с фотографом подошли.
Между тем швейцар отеля, бурно жестикулируя, что-то шепотом объяснял зеленщику с тележкой и еще двум ранним прохожим. С любопытством пересекала площадь парочка, как видно, загулявшихся влюбленных.
"Нужно поторапливаться, — подумал Киматаре Ойбор, — через полчаса тут не протолкнешься".
В сумраке отчетливо обозначилась фигура молодого полицейского, он брел обратно. Потрясенный до глубины души, он бессознательно тер ладонями уши и лепетал:
— Господи боже ты мой, что делается на свете… господи боже ты мой, что же это такое…