Темный коридор был пуст. Лишь работающая машина нарушала тишину.

— Мама тоже пришла за мной? — спросила Тори сонным голосом. Она уже снова клевала носом.

— Ты ее скоро увидишь, совсем скоро, моя храбрая малышка, — тихо ответила Митико.

Лилиан с отрешенным выражением лица сидела на террасе перед входом в ресторан. Не чувствуя вкуса, она отпила чаю.

Лилиан наблюдала, как желто-бурая бабочка порхает над листьями папоротника. Она садилась, снова взлетала, не задерживаясь на месте дольше единого мгновения. Неподалеку по вьющейся лиане медленно и осторожно ползла мохнатая гусеница.

Лилиан налила себе еще чаю. Два таких разных создания, так не похожих друг на друга и так связанных друг с другом. Пройдет несколько дней, и мохнатая гусеница исчезнет, превратившись в легкие, порхающие буро-желтые крылья.

Гусеница и бабочка. Два существа в одном. Как и во мне. Вчера еще я была гусеницей, я родилась ею и прожила в ее облике много лет. Но сегодня, сегодня я бабочка. Наконец-то со мной произошло чудесное превращение. Я освободилась от своего прежнего мира, этой уродливой тюрьмы — моей жизни. Я свободна, я совершенно свободна. Лилиан счастливо улыбнулась.

Она увидела его, когда он входил в ресторан. Высокий, худощавый человек с моложавым лицом. Лилиан улыбнулась. Ему так идет легкая седина.

Его серые глаза внимательно оглядели зал. Он искал ее. На Лилиан было новое платье от Диора, так шедшее ей. Ощущение свободы вновь нахлынуло на нее.

Человек был одет в жемчужно-серый костюм в полоску. Лилиан с удовольствием отметила, что костюм тот самый, который она сама выбрала для него — великолепный, элегантный, не чета тем мешковатым уродцам неопределенного цвета, которые он но1:ил прежде. Лилиан снова улыбнулась. Она-таки привила ему вкус.

Он прошел в зал ресторана. Лилиан, посидев несколько минут, вошла следом. Ей не пришлось искать его, он, как обычно, сидел в дальнем углу, напротив двери. Раньше Лилиан забавляла эта привычка садиться на одно и то же место во всех ресторанах, где они бывали. Но, когда он объяснил ей, почему так поступает, она прониклась уважением к его дисциплинированности.

Метрдотель подвел ее к его столику и ушел. Лилиан улыбнулась, он улыбнулся в ответ, встал и нежно поцеловал ее.

Заказал ей аперитив. Сам он пил кампари.

— Как ты?

Он никогда не называл ее по имени. Лишь в постели, в минуту экстаза, захлебываясь, произносил ее имя, словно стараясь наверстать упущенное.

— Какие приключения произошли по дороге? Как это похоже на него. Не спросит: «Поездка прошла без приключений?» — а именно так. Так уж он воспитан — извлекать полезные сведения из всего — даже из обыденных, ничего не значащих разговоров.

— Поездка оказалась очень приятной, — сказала Лилиан, кивком поблагодарив метрдотеля, который лично принес ей коктейль — они были тут завсегдатаями.

— Я рад. Выпьем за удачное путешествие. — Он поднял бокал. Они обменялись улыбками и выпили.

— Очень рад тебя видеть.

— Ты говоришь так, словно не был уверен, что увидишь меня в этот мой приезд.