— Ты же у нас привидение. Тебе лучше знать.

— А где то, о чем мы договаривались?

Жирный коричневый палец указывал на стол.

— Здесь этого нет.

Жирный коричневый палец укоризненно покачался из стороны в сторону.

— Вы обещали, что принесете, и не принесли. Здесь этого нет.

Покачавшись, жирный коричневый палец ткнул в обугленные остатки различных предметов, сваленные в кучу на середине стола из древесины коа. В воздухе попахивало гарью.

Толстяк Итимада вздохнул. При этом его округлое брюхо потерлось о край стола.

— Я не получил того, что хотел.

Он облизнул губы и опять сложил их бантиком.

— А я так сильно хотел...

Черные глаза японца воззрились на двух туземцев, понуро стоящих перед ним и похожих как две капли воды. На обоих были одинаковые рубахи-алоха, крикливо-цветастые сёрфинговые трусы до колен и плетеные сандалии.

— Ну, что вы мне на это скажете? — вопросил толстяк Итимада.

Снаружи залаяли собаки, и оба гавайца повернули головы, чтобы посмотреть в окно. Мимо промчались два длинноволосых блондина — парни не старше девятнадцати. Каждый удерживал в руках по два собачьих поводка, пристегнутых к строгим металлическим ошейникам, из которых рвались свирепые доберманы. Через секунду парни с собаками скрылись в густых тропических зарослях.

— Наверно, кто-то нарушил границы вашего участка, — предположил один из гавайцев.

— Может быть, полиция? — опасливо поежился второй.

— Чепуха, — убежденно отозвался толстяк Итимада. — Небось, как всегда, дикая свинья. Видишь, как возбудились?

— Кто — собаки или те мальчики? — спросил первый гаваец. Если это и было шуткой, она все равно осталась без ответа.

— В Кахакулоа не бывает полиции, — сказал, словно отчеканил, толстяк Итимада. Чувствовалось, что он не бросает слов на ветер. — И никогда не появится, если я ее не вызову, — закончил он.

Виллу Кахакулоа, расположенную на северо-восточной оконечности острова Мауи, с ближайшим настоящим городом на юге — Вайлуку — связывала единственная двухрядная дорога. На север, в сторону Капалуа, вела только разбитая тропа, петлявшая по краям отвесных утесов. По тропе можно было проехать лишь на вездеходе — и то если она была в это время года проходимой. Автомобили с малым дорожным просветом проваливались в глубокие колеи и в лучшем случае лишались поддона картера, коробки передач и глушителя.