Он пожимает плечами.

— Можно выяснить позже, просканировав клетки. Мне кажется, достаточно, чтобы выдать вам карточку. Сидите, не двигайтесь.

Кремень ощущает, как его лица касаются будто бы теплые заточенные карандаши. Секунду спустя от стола раздается жужжание.

— Вот ваш сертификат о гражданстве и допуск в систему. Не потеряйте.

Кремень протягивает руку в направлении голоса, получает пластиковую карточку, хочет засунуть ее в карман, но обнаруживает, что их отодрали в ходе потасовки, и продолжает бережно сжимать пластик, словно это золотой слиток, который могут в любой момент отнять.

— Теперь моя очередь. — Голос женщины словно смутное предчувствие любви. — Вы хотите работать?

Задет детонатор мины: работа, о которой даже нельзя объявить на публике? Должно быть, настолько хреновая, что не лезет даже в корпоративную шкалу.

— Нет, спасибо, мисс. Моя жизнь не сильно ценна, но это все, что у меня есть. — Он поворачивается, чтобы уйти.

— Хоть я и не вправе вдаваться в детали до тех пор, пока вы не примете предложения, уточню, что контракт, который мы подпишем, подразумевает работу категории один.

Кремень застывает. Должно быть, злая шутка. Но что, если правда?

— Вы сказали «контракт»?

— Офицер, — командует женщина.

Слышно нажатие на клавишу, устройство зачитывает контракт. Для необученного таким делам Кремня тот кажется вполне честным, ловушек не заметно. Работа категории один на неопределенное время, каждая из сторон может прервать контракт, описание деятельности будет приложено позднее.

Чтобы решиться, достаточно пары секунд. В голову лезут воспоминания о ночах страха, днях боли, проведенных в Брунглях, о единственной радости — выживании. Он лишь чувствует необъяснимое сожаление о секретном источнике чистой воды, который сумел вынюхать. Но и оно проходит.

— Мне кажется, вам нужно это для подписи. — Кремень протягивает недавно обретенную карточку.

— Мне тоже так кажется, — смеется женщина.