– Тони, кончай. Если уж я в НЛО не верю, о бесах я с тобой точно не стану спорить.

– Со мной? Я всего лишь брокер. У меня творческой жилки нет. Я всего лишь удачливый жулик.

Ван расхохотался.

– Держись, Тони. Всё будет хорошо. Ты молодец. Может, Тони и пострадал от биржевого кризиса, но у него до сих пор был личный реактивный самолёт. Он кружил головы актрисам и моделям. Он тратил на свой гардероб столько, что хватило бы прокормить кенийскую деревню. С какой стати ему так убиваться, словно рушится мир?

Хотя Тони всегда был такой. Мрачная тяга к самоуничижению служила изнанкой его обаяния.

Тони потёр скулы, как всегда, когда лицо его начинало неметь от выпитого.

– Да, я порой самыми странными способами заключаю сделки. Коллажем и аппликацией, прямо сказать. Настоящий постмодерн.

– Постмодерн? Тони, ты пьян. Кончай болтать ерунду. – Ван поднялся на ноги. – Знаешь, что мы сейчас сделаем? Поедем играть в боулинг. Давай, Тони, пошли!

– Ты ещё катаешь шары? – Тони ухмыльнулся. – Ты мне задницу порвешь.

– Ни в жизни. Ты же у нас игрок. Мистер Ас.

– Ты на руки свои посмотри, – возразил Тони. – Ты что с собой сделал? У тебя плечи, как два ствола.

– Два ствола, – разборчиво повторил Ван. В детстве, когда он страдал заиканием, эти слова ему не дались бы – и не давались сейчас, когда язык заплетается от выпитого. – Поехали в Пентагон. Играть в боулинг. У них там классные дорожки. А у меня есть пропуск.

– Вот это уже интересно, – заметил Тони.

– Пентагон полон красоток.

– Ты надрался, – понял Тони. – Ты сегодня ел что-нибудь?

Ван пожал плечами.

– Поехали. Подальше от этой дыры. Дай вызову мой лимузин.

Не беспокойся, я с шофёром, – бросил Тони, помогая Вану натянуть куртку.

Куртка была немецкая – с распродажи излишков на складах вермахта – зеленая, нейлоновая, с тугими манжетами. Подошла бы военврачу. По множеству карманов Ван распихивал инструменты, запасные платы и всякие мелочи, хотя и выглядел при этом точно сумасшедший хирург-подпольщик. Прохожие на вашингтонских улицах от этой куртки шарахались. В этом было одно из ее главных достоинств.

Кроме того, куртка была тёплая, а на улице подморозило.