Полковник потянулся к телефону.
– Передай ему, что пора убираться из этой пещеры. Будут другие. «Чехи» нас не боятся совершенно и очень захотят отобрать снайперку.
Икота вежливо выслушал тревожный писк в трубке и покрутил в воздухе пальцем. Полковник нагнулся к трубке.
– Мне плевать, сколько он запустил игрушечных самолётиков и много ли они разглядели. Мы сидим в темноте рядом с отрядом партизан. Они нас накроют ракетным огнем сверху и обрушат пещеру. Да, и передай ему, что винтовка отменная.
Выслушав перевод, Икота разразился долгой заранее подготовленной речью.
– Лёш, он передает спасибо на добром слове. И говорит, что возвращается домой, ко мне. – В голосе переводчицы звучал восторг.
– И увезет с собой спутниковый телефон, моя хорошая?
– Конечно заберет, Лёш! А винтовку оставит – ему не положено её в Америку ввозить. Говорит, можешь оставить её себе. Дескать, хорошему солдату пригодится хорошая снайперка. Это в знак благодарности.
– Щедрый парень твой здоровенный приятель. Икота предлагал солдату оружие, а не жалкую пачку долларов. Со стороны американца это была неслыханная тактичность. Полковник был тронут. После такого щедрого подарка следовало предполагать, что они с американцем ещё встретятся когда-нибудь. Почему бы нет? Недостатка в нефтекрадах покуда не отмечалось.
– Уж поверь, Лёша, он не на свои деньги её покупал!
– Ну да. Понятно, не покупал.
А кто-нибудь может купить. Хорошая снайперская винтовка стоит очень дорого. Особенно в хороших плохих руках. При этой мысли Полковник поёжился. Молоденькие солдатики, только что призванные в армию, смятённые, обречённые – когда неслышимые страшные удары кромсают плоть… Но деньги в Чечне были только у одной стороны. Не той, на которой воевал Полковник. На его стороне была всего лишь армия одной страны, а не глобальный заговор. С деньгами у армии всегда было туго.
Помыслить об этом было тяжело. И всё же… и всё же… Наташа. Да. Если придется, он мог бы пойти на такое… ради Наташи. Любовь побеждает всё.
ГЛАВА 5
Тощие желтые краны оттаскивали от стен Пентагона почерневшие обломки. На стенах федеральных учреждений, словно бешеные обои, расцвели американские флаги размером с баскетбольную площадку. Тут и там проросли барьеры против машин-камикадзе, замаскированные почему-то под бетонные цветочные горшки. Улицы вокруг Белого дома превратились в голые асфальтовые дорожки, и только пробегали по одному-двое нервные туристы.
Новосозданное Бюро координации прохождения критической информации собралось в старом здании Исполнительного управления под патронажем вице-президента. Набитый под завязку конференц-зал мог похвастаться кожаными креслами, стальными кофейниками, обшарпанными столами красного дерева и портретом дряхлого государственного деятеля по имени Джон К. Колхаун[19] (масло, холст). Мистер Колхаун был недоволен. Собравшиеся – тоже.
Лица собравшихся Вану не были знакомы. А вот конторы – были. Каждое из федеральных агентств имело свои интересы в области информационной безопасности. У ФБР был департамент юстиции. У казначейства – Секретная служба. У министерства обороны – Управление информационного обеспечения. ВВС прислали птиц высокого полета, в то время как ВМФ только разводил пары. Присутствовали представители департамента торговли, Национального института стандартов и технологий, HACA, отряда быстрого реагирования компьютерной безопасности, Федерального центра тренировки правоохранительных органов. И даже случайно затесавшийся сисадмин из Совета но вопросам социального обеспечения железнодорожников.
Приглашения рассылал Совет национальной безопасности – новые наниматели Вана. Это был первый бал Золушки. Если всё выгорит, значит, дело в шляпе. Если нет – Ван только что продул свою карьеру в бюрократической лотерее.
Джеб, который отдал раскрытию компьютерных преступлений тридцать лет, был в сфере компьютерной безопасности живым динозавром. Немалую часть собравшихся в конференц-зале он учил лично, и большинство из них было обязано Джебу личными услугами. Ван успел заработать репутацию гениального программиста, но в лицо его не знал почти никто. Собственно, мало кто из собравшихся мог назвать по имени остальных.