– Выполняй, – она хлестнула его надменным взглядом доминирующего пола.

Гиеноид отрывисто кивнул, не успев сообразить, что его помощь в случае чрезвычайной опасности пленника не будет иметь большого смысла. Сделав вид, что проверяю исправность своего пистолета, я пропустил его вперед, а сам зрительно отмерил безопасное расстояние и только потом двинулся следом. Веста замкнула процессию.

Мы скользили по гладким полам и просачивались меж сотен взглядов. Порою иной гиеноид застывал в изумлении, но, обернувшись, встряхивал головой и уже не видел людей и только убеждался в отсутствии такой возможности. Мы пересекали огромные заброшенные производственные помещения, где прежде забивали и разделывали скот и хранили мясные заготовки. По полу стелились лопнувшие трубы, прежде умертвляющие животных парами едкого газа. С потолков кое-где свисали заржавленные полозья, по которым некогда катились крючья, ленты и цепи, призванные удержать туши или их обрезки. Обнажая голодные чрева, лежали разверстые потемневшие морозильные камеры, задохнулись и больше не дышали понурые нагнетатели холода. Иные из них, наиболее для того подходящие, гиеноиды использовали вместо столов или кроватей, наглядно попирая человеческое величие. Завидев Рэя, многие рычали и скалились, некоторые даже пристраивались к цепочке.

– Не толпитесь! – отгоняла их Веста, сердито отмахиваясь руками. – Не на что смотреть, это добыча матриарха!

В такие мгновения ей приходилось проявлять двойную осторожность, маневрируя между гиеноидами и сохраняя дистанцию. Чтобы отгонять зевак, она нетерпеливо размахивала кэнвоксом, и, даже если в область зрения им попадалась человеческая рука, сосредоточенные на марсианине, они ее не замечали.

А еще здесь были дети. Вдвое, втрое меньше матерей, они боязливо выглядывали из-за их спин и бросали колкие, полные ненависти взгляды на марсианина. «У людей теперь тоже есть дети», – напомнил я себе. У человечества еще был шанс выжить.

Покои матриарха находились в другом конце логова, так что к мысли о безнадежности нашей затеи я успел вернуться дважды. У непрозрачной плотно притворенной темной пластиковой двери наш провожатый неуверенно остановился.

– Что у вас? – поинтересовалась одна из двух высоких статных гиенид, дежуривших у дверей.

– Важный пленник – марсианин, недавно причинивший нам так много неприятностей, – ответила Веста.

Та с интересом прищурилась, опустила энергомат, сделала шаг навстречу Рэю, осмотрела его с ног до головы, обнюхивая, пошевелила ноздрями и вернулась на прежнее место.

– А с виду обычный мешок костей. Ждите, я доложу.

Она скрылась за широкой, в метр толщиной дверью. Если по другую ее сторону и происходил разговор, моим человеческим ушам он оказался недоступен.

– Я вас раньше не видела, – убежденно заявила оставшаяся гиенида. – Откуда вы?

– Издалека, – уклончиво ответила Веста. – Нам пришлось оставить свои земли.

– Почему? – искренне заинтересовалась стражница.

Веста не сразу нашлась с ответом и потому притворилась, что эти воспоминания неприятны для нее. Мне хотелось подсказать, но вмешательство мужчины в разговор женщин было исключено.

– Нас разбили фелиноиды.

– Как жаль, – посочувствовала собеседница. – А в наших краях исконная вражда двух народов скоро будет забыта. Потому что всякое разногласие должно отступить, когда на пути общий враг – человек.

Веста с трудом сдерживала эмоции. Продолжи она разговор, дрогнувший голос мог разрушить весь наш замысел. К счастью, в этот момент вернулась вторая стражница.

– Проходите, – распорядилась она и плотно притворила за нами дверь. Наш провожатый заходить не стал.