Со слов демона выходило так, что у каждого человека есть какая-нибудь врожденная магия. Чаще всего — одна, иногда — несколько, совсем редко — дар не ограничен ничем. При должной огранке талант расцветает. У кого-то сильнее, у кого-то — слабее. Зависит от того, сколь много магической энергии протекает сквозь незримые каналы мира и какое ее количество человек способен получить, накопить и переработать.

Попаданцы вообще и я в частности обладали практически нулевым магическим даром — это Айш-Нор проверял регулярно. Ни таланта, ни большого «мана-пула», ничего. А потому, даже если бы нас и не использовали в качестве жертв, ничего сильнее шарика воды или светлячка наколдовать бы не вышло. Впрочем, таких неудачников в любом мире — большинство.

— Эх, не бывать мне архимагом, — грустно подытожил я. — Но как же тогда эта рука и молнии из нее?

Я на всякий случай продемонстрировал новую конечность.

— Ты заключил контракт, а он священен, нерушим, он наделяет силой, не положенной с рожденья.

— Ага, и?

— Таких в Дамхейне искаженными зовут, считают, что они есть бездны отраженья. Боятся, презирают, ненавидят. Узнают правду — сразу же убьют. А потому — молчи о том, что было тут.

Ну охренеть, конечно. Прям все лучше и лучше!

— А вычислить искаженного можно?

— Применит чары коль — легко. Иначе — тяжко.

Стало быть, реально. Проклятье!

— За что с ни… с нами так?

— Вы с миром демонов связались, подписав контракт. Прочнее связь, сильнее искаженный. Пределов нет почти, и это факт, а маг людской природой ограничен, скорбный.

Так… Выходит, прокачавшись, я тут смогу устраивать всякие инферно с армагеддонами, как в третьих Героях, что ли? Интересно. И как-то дофига круто, чтобы быть правдой. Увы, но за последние дни этот мир отличненько продемонстрировал себя, показав, что верить не стоит никому.

— В чем подвох? Ты же не просто так светишься от счастья.

Демон еще раз довольно каркнул.

— Конечно же. Ничто не возникает в пустоте. Все в этом мире требует оплаты. Энергией.

— И?

— Любые чары заберут ее, что человечьи, что иные.

— И где тут мана поты? — криво усмехнулся я.